Герай Фазли - Семизвездное небо

- Мы как раз собираемся в доме Эльдара Абасова открыть Музей боевой славы.

- Ах, вон оно что! Поздравляю! - Раджабли вспомнил необычный дом, навсегда врезавшийся ему в память.

- Раз так, разрешите преподнести вашему новому музею мой скромный дар в память о тех суровых днях. - И он, развернув большой бумажный сверток - это было полотно "Небо в черных звездах", - вручил его Рамзи.

- Ризван-муэллим, это же оригинал "Неба в черных звездах", мы даже не знаем, как вас благодарить. Это же великий подарок для простого сельского музея...

Но Раджабли перебил его:

- Я очень рад. Но не будете ли вы так добры сказать, где можно найти Шахназ-ханум? Мне бы хотелось познакомить ее с Гюльбениз.

И вдруг Раджабли увидел маленького Эльдара, который молча стоял возле его машины.

- Эльдар, мой маленький друг, как ты здесь оказался? А где твоя мама?

- Она пошла в больницу к дяде Айхану.

- В больницу? А что с дядей Айханом?

Но Эльдар не ответил. В его взгляде было столько грусти, что Раджабли внезапно вспомнил глаза садовника, вспомнил, что обещал маленькому Эльдару нарисовать портрет дяди Айхана - самого красивого мужчину на свете. Но не выполнил просьбу мальчика.

Раджабли шагнул к ребенку и провел рукой по его волосам. Затем заглянул в его печальные глаза.

- Эльдар, мой маленький друг, неужели ты на меня обижен? Не обижайся, малыш, я не забыл твоей просьбы, я обязательно нарисую портрет дяди Айхана. Начну прямо здесь, в Чеменли. Договорились? Но почему ты молчишь, Эльдар?

- Нет, я не обижен на вас, дядя Ризван, просто...

Художник еле догнал его.

- Погоди, Эльдар, почему же ты бежишь от меня?

Эльдар остановился.

- Если бы вы знали, как мне плохо...

- О чем ты, малыш, неужели дядя Айхан так тяжело болен?

- Вы понимаете...

Эльдар не выдержал и прижался к Раджабли, по щекам его текли слезы.

Обняв всхлипывающего ребенка, художник попросил:

- Расскажи мне все... Эльдар. Не бойся. Нас никто не слышит.

- А я никого не боюсь...

- Тогда почему же ты плачешь?

- Дядя Айхан в больнице. А председатель издевался над ним, хотел выбросить его вещи на улицу. А Мардан, сбросил председателя с балкона, и его арестовали и увезли в район...

- А дядя Айхан, что с ним?

- У него паралич...

- Паралич? Ты посмотри, сколько событий здесь стряслось после моего отъезда!

После паузы Эльдар тихо попросил:

- Дядя Ризван!

- Что, малыш?

- Я хочу вам сказать... - Эльдар в нерешительности опустил голову.

- Я тебя слушаю, сынок, что ты хочешь еще сказать, говори, не бойся, ведь у нас мужской разговор. Я ведь не чужой, можешь мне верить.

Но Эльдар, кажется, передумал.

- Простите, дядя Ризван, простите меня, я дал себе слово...

- Ты дал себе слово и не хочешь его нарушать? Ну, раз так, пусть будет по-твоему. Только знай, что я тебе друг и в любую минуту готов прийти на помощь. Запомнил? А теперь, я тебя очень прошу, проводи нас до больницы. Хорошо?

* * *

Маленькая сельская больница будто замерла: "Тихо! Садовник Айхан болен".

Поднявшись на второй этаж по чистым деревянным ступенькам, Ризван Раджабли и Гюльбениз остановились у палаты, где лежал Айхан. Их тоже объяла тишина. В коридоре появилась Джамиля. Приблизившись к гостям, она кивнула им в знак приветствия и тихонько приоткрыла дверь палаты.

- Дядя Айхан, к вам пришли... Приехали из Баку... с вами повидаться.

Айхан хотел повернуть голову к двери, но не смог. Раджабли и Гюльбениз поместились на одном табурете у его кровати, прижавшись друг к другу. Не успел Айхан как следует разглядеть гостей, как Раджабли ласково заговорил:

- Да будет легкой ваша постель, Айхан-гардаш. Вот бы никогда не поверил, что наша с вами вторая встреча произойдет в таком месте. Догадавшись, что грустный тон сейчас неуместен, художник поспешил исправить ошибку. - Ну, ничего, бог даст, скоро вы подниметесь, и мы снова увидимся за накрытым столом в саду Айхана.

По тембру голоса, по смыслу произнесенных слов Айхан понял, художник Раджабли, единственный свидетель его мученическиx дней, пытается помочь ему. А что за женщина сидит с ним. Почему они сидят на одном табурете? Разве в комнате нет второго?

И вдруг женщина обратилась к нему, голос доносился откуда-то издалека:

- Айхан-гардаш, может быть, поправить вам подушку? - Жаром ее горячей руки ему обдало лоб. Из зрачков в зрачки поплыли тоненькие лучики. Ему не хватало воздуха, он задыхался. Чей это голос? Чьи это ласковые руки? Где он видел эти ласковые глаза? Он не мог вспомнить.