Лидия Чарская - Синие тучки

— Оставьте ее, няня, она хорошая! — остановила разошедшуюся старуху Анна Павловна.

— И правда хорошая! — подхватили дети и наперерыв стали рассказывать бабушке свое неудачное путешествие…

Теперь оно казалось им веселым и смешным. В близком будущем их ожидало веселое летнее время в гостях у бабушки. Все недавние невзгоды отошли куда-то далеко-далеко.

Всем было весело и радостно на душе…

— Тетя Лика приехала! Тетя Лика!

И едва молодая, нарядно одетая девушка переступила порог светлой комнаты, она мигом была окружена шумной, веселой толпой детишек, не меньше двух и не старше шести лет.

— Тетя Лика! Холосая! Поцелуй меня, — пищал один голосок.

— И меня! И меня тозе! — вторил ему другой.

— А гостинцев привезла, тетя Лика? — лепетала, бесцеремонно вскарабкавшись на ее колени, четырехлетняя прелестная голубоглазая девочка.

И град частых детских поцелуев посыпался на ошеломленную посетительницу небольшого приюта.

Этот приют был устроен на деньги богатого князя Гарина, и молодая девушка, которую называли тетей Ликой, была одной из попечительниц приюта. Здесь большею частью находились бедные маленькие сиротки, не имевшие ни угла, ни призора.

И все они без памяти любили их «милую тетю Лику».

И тетя Лика ежедневно ездила в приют, где ее ждали два десятка малюток, бросавшихся к ней навстречу с громкими криками восторга.

Она собственноручно причесывала одних, лечила других, мыла третьих и читала им всем или рассказывала сказки.

Надзирательница приюта, добрая, уже немолодая женщина Валерия Ивановна Коркина и ее помощница няня Матвеевна, горячо любившая детвору, помогали Лике.

Молодая девушка была бесконечно счастлива среди детишек. Она с улыбкой выслушивала карапузика Федю, рассказывавшего о том, что добрый «князенька» опять прислал большой ящик конфект для своих питомцев.

— Они объедятся, пожалуй, Валерия Ивановна, — опасливо проговорила Лика, обращаясь к надзирательнице.

— Не беспокойтесь, Лидия Валентиновна, — почтительно отвечала та, — мы с няней следим за ними.

— А Тане князинька куклу прислал. Покажи, Таня, куклу тете Лике, — командовал баловник Федя.

Тетя Лика похвалила куклу, нарядную барыню с эмалевыми глазами, и вдруг ей попалась на глаза огромная шишка на лице трехлетнего мальчугана.

— Валерия Ивановна, отчего это у Митюши шишка на лбу? — спросила она надзирательницу.

— Дерутся они, Лидия Валентиновна, — отвечала та, — ужасные они драчуны, право, сил моих нет с ними.

А тетя Лика уже прикладывала ко лбу Митюши мокрую тряпку и тихо уговаривала детей не ссориться и вести себя, как следует.

Была у тети Лики в приюте своя любимица — голубоглазая сиротка Таня. Тетя Лика любила всех детей, но Таню больше других. Бедная сиротка в свою очередь привязалась к тете Лике и каждый день ожидала ее приезда с большим нетерпеньем.

Но вот наступила зима, настало время балов, театров и вечеров. Лика стала выезжать на эти вечера со своими сверстницами. Ей было так весело в обществе ее подруг, что она временно забывала о приюте и несколько дней не заглядывала туда.

Однажды, под вечер, когда Лика собиралась выехать на бал, ей подали письмо из приюта. Лика быстро вскрыла конверт и прочла:

«Ваша любимица Танюша опасно занемогла. Зовет вас в бреду. Ради Бога приезжайте, Лидия Валентиновна. Ребенок очень привязан к вам. Почтительно преданная Вам Валерия Коркина».

— Танюша! Боже мой, Танюша! — дрожа и волнуясь, шептала Лика, — она больна опасно! Может быть умирает! А я-то? Я-то хороша? Забросила ради балов и веселья милых моих деток. Поделом мне! Умненькая, тихонькая, голубоглазая Танюша, так ласково смотревшая на всех своими огромными глазами, и вдруг умрет… умерла уже! Танюша! Танюша! Надо сейчас же ехать к ней… Сию же минуту!

И Лика дрожащими руками застегивала пальто, закалывала шляпу, вуаль, а сердце ее билось сильно, сильно, не переставая.

Через полчаса она уже была в приюте.

— Слава Богу! Вы приехали, Лидия Валентиновна, — встретила надзирательница молодую девушку.

— Что Танюша? Ей лучше? Хуже?

— Плоха Танюша! Вряд ли выживет!

Жаль девочку! Такая хорошенькая… Нежненькая… Самая ласковая изо всех.

— Умрет?! Но почему же вы раньше не дали знать о ее болезни? — упрекнула Коркину Лика.

— Да помилуйте, Лидия Валентиновна! — оправдывалась та. — Кабы вы могли, сами приехали бы. Ишь ведь на вас лица нет. Тоже больны, верно, были?