Олесь Гончар - Берег любви

Время позднее, а степь не спит, комбайны работают, но полю - туда и сюда - двигаются огни в ореолах поднятой пылищи. Заяц, совсем серебристый в свете фар, неведомо откуда выскочивший, перепрыгнул дорогу,- у Инны екнуло сердце. Несчастье с человеком на гумне, а тут еще и заяц - к добру ли? Зайца здесь только и не хватало...

Гумно приближалось, ярко освещенное, с фигурами людей, копошащихся возле ворохов, с пугающим нагромождением каких-то непонятных, ранее не виданных Инной сооружений, похожих на заводские (потом она узнает, что это высятся новые, впервые к этой жатве сооруженные зерноочистительные агрегаты).

На обочине тока лежит на брезенте потерпевший.

Маленький, скучный солдатик, узбек, или туркмен, или кто там он есть. Каждое лето в хлебную страду воинская часть присылает сюда своих хлопцев помогать вывозить зерно, и это один из них. Живой лежит, стонет еле слышно... Инна тут же присела возле него, послушала пульс, осмотрела с головы до ног, обследовала торопливо, но внимательно:

серьезных травм вроде бы нет, лицо разрисовано, как после драки, и несколько кровоподтеков на теле, а в общем - счастливо отделался. Помяло паренька, это правда, пребывает еще в состоянии полушока, но от такого не умирают.

Несколько других попавших в аварию пострадали и того меньше, отделались легким испугом... Сейчас они тоже тут, не оставляют товарища, главная их тревога - за него. Все они, оказывается, оттуда, из восточных республик, возможно, даже земляки этого парня. Озабоченные происшедшим, они то и дело о чем-то торопливо и встревоженпо переговариваются между собою, видимо, речь идет о товарище, а может, и о ней, об Инне, что это, мол, за девчонку, похожую на старшеклассницу, прислали сюда, вместо того чтобы доставить солидного, опытного врача.

- Берите его, да осторожнее,- приказала Инна друзьям потерпевшего.Несите за мной!

На время жатвы тут же, на току, как и в прошлом году, открыт полевой медпункт, для него отведен один из вагончиков, рядом с теми, в которых ночуют механизаторы.

Это лично Чередниченко позаботился по просьбе Варвары Филипповны. Сюда вот, в этот временный медпункт, и был перенесен потерпевший.

В вагончике, накинув белый халат, девушка почувствовала себя уверенней. Прокипятив шприц с длиннющей иголкой (более короткой здесь не нашлось), сделала своему первому пациенту противошоковый укол, дала изрядную дозу успокоительного, снова послушала пульс и только после этого оставила молодого узбека лежать на белых медпунктовских простынях. Пускай до утра полежит, а там будет видно. Если понадобится, отправит в больницу, госпитализирует.

Во всяком случае, это хорошо, что она тут, ее помощь оказалась крайне необходимой. Когда пациент задремал, Инна вышла и, присев на ступеньках вагончика, стала смотреть, как девчата и женщины, повязанные платками до самых глаз, ловко орудуют лопатами среди ворохов пшеницы, швыряя и швыряя в ковшички погрузочного эскалатора очищенное зерно. Никого из них сейчас не узнать, некоторые - в очках, защищающих глаза от пыли и остт.ев, юбки подобраны, видно, как икры посверкивают. Света па току море, в хлебную страду Чередниченко не жалеет электричества, требует, чтобы на рабочих местах было светло как днем.

Вскоре появился и сам голова. На грузовой прибыл, вышел из кабины, грузный, тяжеловатый, габаритов Тараса Бульбы. Остановился, оглядывая свои владения, а навстречу ему уже поспешает завтоком, дядька Кирилл, который все делает почти бегом, иначе нс умеет... Переговариваются. Речь, видимо, о столкнувшихся машинах, потому что дядька Кирилл что-то объясняет, то и дело виновато разводя руками, хочет быть чистым в глазах головы. Чередниченко здесь - сила. Хотя и не грубиян, хотя его вроде бы и не боятся, однако в его присутствии остальные как-то уважительно подтягиваются, бригадиры сами охотно подчеркивают, что для них он здесь царь и бог.

Кураевка гордится своим председателем, да это и понятно:

герой войны, командир морских десантников, отличился Чередниченко и в мирном труде - досталась ему Звезда Героя, когда еще был в МТС рядовым комбайнером. Считаются с Чередниченко и в районе, на него зазря не накричишь, такому не нахамишь, если не хочешь сам нарваться на неприятности. Хозяйство, которое ему пришлось возглавить в трудные годы, он вывел в число передовых, в Кураевку едут за опытом, и как человека заслуженного, авторигстного Чередниченко часто приглашают на различные совещания в область и даже в столицу, посылают па съезды, много лет подряд неизменно выбирают членом бюро райкома партии. Кроме Варвары Филипповны, его верного хранителя и советчика, все остальные, даже руководящие товарищи, чуточку побаиваются Чередниченко, на районных и областных совещаниях всякий раз ждут его выступлении, кто с радостным нетерпением, а кто и с дрожью в поджилках. Особенно же на отчетно-выборных собраниях или партконференциях, когда впереди голосование. Вот идет Чередниченко на трибуну, этот зря не будет пить воду из графина, этот уж свое трибунное право использует в полную силу, будет кому-то жарко!..