Максим Горький - Бывшие люди

- Хуже не будет. Помрёшь - с богом будешь иметь дело... А тут с людьми... А люди - что они значат?

- Ну ладно, не хрипи, - сердито оборвал его Кувалда.

В сумраке, наполнявшем ночлежку, стало внушительно тихо.

Долго они сидели у ног мёртвого сотоварища и изредка поглядывали на него, оба погружённые в думы. Потом Тяп`а спросил:

- Хоронить его ты будешь?

- Я? Нет! Полиция пускай хоронит.

- Ну! Чай, ты схорони... ведь за прошение-то с Вавилова взял его деньги... Я дам, коли не хватит...

- Деньги его у меня... а хоронить не стану.

- Нехорошо это. Мёртвого грабишь. Я вот скажу всем, что ты его деньги заесть хочешь... - пригрозил Тяп`а.

- Глуп ты, старый чёрт, - презрительно сказал Кувалда.

- Не глуп я... а только нехорошо, мол, не по-дружески.

- Ну и ладно. Отвяжись!

- Ишь! А сколько денег-то?

- Четвертная... - рассеянно сказал Кувалда.

- Вона!.. Дал бы мне хоть пятёрочку...

- Экой ты мерзавец, старик... - равнодушно посмотрев в лицо Тяп`ы, сказал ротмистр.

- Право, дай...

- Пошёл к чёрту!.. Я ему на эти деньги памятник устрою.

- На что ему?

- Куплю жёрнов и якорь. Жёрнов положу на могилу, а якорь цепью прикую к нему... Это будет очень тяжело...

- Зачем? Чудишь ты...

- Ну... не твоё дело.

- Я, смотри, скажу... - снова пригрозил Тяп`а. Аристид Фомич тупо посмотрел на него и промолчал.

- Слышь... едут! - сказал Тяп`а, встал и ушёл из ночлежки.

Скоро в дверях её явился частный пристав, следователь и доктор. Все трое поочерёдно подходили к учителю и, взглянув на него, выходили вон, награждая Кувалду косыми и подозрительными взглядами. Он сидел, не обращая на них внимания, пока пристав не спросил его, кивая головой на учителя:

- Отчего он умер?

- Спросите у него... Я думаю, от непривычки...

- Что такое? - спросил следователь.

- Я говорю - умер он, по моему мнению, от непривычки к той болезни, которой захворал...

- Гм... да! А он давно хворал?

- Вытащить бы его сюда, не видно там ничего, - предложил доктор скучным тоном. - Может быть, есть знаки...

- Нуте-ка, позовите кого-нибудь вынести его, - приказал пристав Кувалде.

- Зовите сами... Он мне не мешает и тут... - равнодушно отозвался ротмистр.

- Ну! - крикнул полицейский, делая свирепое лицо.

- Тпру! - отпарировал Кувалда, не трогаясь с места, спокойно злой и оскаливший зубы.

- Я, чёрт возьми!.. - крикнул пристав, взбешённый до того, что лицо у него налилось кровью. - Я вам этого не спущу! Я...

- Добренького здоровьица, господа честные! - сладким голосом сказал купец Петунников, являясь в дверях.

Окинув острым взглядом всех сразу, он вздрогнул, отступил шаг назад и, сняв картуз, истово перекрестился. Затем по лицу его расплылась улыбка злорадного торжества, и, в упор глядя на ротмистра, он почтительно спросил:

- Что это здесь? Никак человека убили?

- Да вот что-то в этом роде, - ответил ему следователь.

Петунников глубоко вздохнул, опять перекрестился и тоном огорчения заговорил:

- А, господи боже мой! Как я этого боялся! Всегда, бывало, зайдёшь сюда, посмотришь... ай, ай, ай! Потом придёшь домой, и всё такое начинает мерещиться - боже упаси всякого!.. Сколько раз я господину этому, вот... главнокомандующему золотой ротой, хотел отказать от квартиры, но боюсь всё... знаете... народ такой... лучше уступить, думаю, а то как бы не того...

Он плавно повёл рукой в воздухе, потом провёл ею по лицу, собрал в горсть бороду и снова вздохнул.

- Опасные люди. И господин этот вроде начальника у них... совершенно атаман разбойников.

- А вот мы его пощупаем, - многообещающим тоном сказал пристав, глядя на ротмистра мстительными глазами. - Он мне тоже хорошо известен!..

- Да, мы с тобой, брат, старые знакомые... - подтвердил Кувалда фамильярным тоном. - Сколько я тебе и присным твоим взяток за молчание переплатил!

- Господа! - воскликнул пристав, - вы слышали? Прошу запомнить! Я этого не спущу... А-а! Так вот что? Ну, ты у меня помни это! Я тебя... сокр-ращу, мой друг...

- Не хвались на рать идучи... - спокойно говорил Аристид Фомич.

Доктор, молодой человек в очках, смотрел на него с любопытством, следователь со зловещим вниманием, Петунников с торжеством, а пристав кричал и метался, наскакивая на него.

В дверях ночлежки явилась мрачная фигура Мартьянова. Он подошёл тихо и стал сзади Петунникова, так что его подбородок приходился над теменем купца. Сбоку из-за него выглядывал дьякон, широко раскрывая свои маленькие, опухшие и красные глазки.

- Однако давайте же что-нибудь делать, господа! - предложил доктор.