Владимир Березин: Свидетель

Кроме того, я решил смочить полотенце и завесить им лампочку, чтобы отдохнуть от яркого света. В этот момент в окно ударили автомобильные фары, обмахнули комнату и погасли. Было отчетливо слышно, как хрустят под баллонами камешки во дворе. Хлопнула дверца, сказала что-то женщина, и я подумал, что вернулись с ночных приключений мои соседки. Камешки под туфельками хрустели все ближе, одна из женщин споткнулась, ее, видимо, поддержали, кто-то засмеялся, и, наконец, в косяк моей двери постучали. Занавеску отвели рукой в сторону, и я увидел вчерашних девушек. Та, которую я знал, улыбнулась. Она еще не раскрыла рта, но я сразу понял, что работа на сегодня закончена и надо вылить ненужный теперь кипяток. Заперев комнату, мы вышли и сели в машину. За рулем тоже сидела женщина, и, только я увидел ее, в груди что-то оборвалось. Я сидел на переднем сиденье и неприлично рассматривал ее. Кажется, ее я видел на пляже в первый день здешней жизни. Тогда, на пляже, она казалась мне недосягаемой и вот сидела рядом в машине, набитой японской электроникой. Девушки засмеялись: "Познакомься, это Анна", - а она посмотрела мне в глаза - внимательно и просто. Но было и другое воспоминание, не дававшее мне покоя. Глядя на ее длинные красивые ноги, я вспомнил туманное утро на чужой земле и другую, такую же красивую женщину. Мы с Геворгом лежали в кювете рядом, сжимая еще молчащее оружие. Пулемет тогда ударил внезапно, это всегда бывает внезапно. Первую машину развернуло на дороге, и она двигалась по инерции, подставляя бок под пули. Идущий за ней грузовик тоже потерял управление и уткнулся рылом в кювет. Мы быстро добили охрану и начали осматривать место. Первое, что я увидел, была женщина. Она вывалилась из-за двери. Пулеметная очередь переломила ее пополам, потому что пуля крупнокалиберного пулемета больше сантиметра в диаметре. Она была очень красива, эта женщина, но ноги ее, почти отделенные от туловища, жили своей, отдельной жизнью. Лицо было залито красным, и я тупо смотрел на эти длинные красивые ноги, двигающиеся в пыли и крови. Рядом с женщиной лежала разбитая видеокамера. Подошедший Геворг тоже уставился на дергающееся тело и нервно сглотнул. - Все равно их стрелять надо, их надо стрелять, потому что они, как стервятники, прилетают на свежую кровь, - сказал мой друг. Если бы он прожил больше, то понял бы, как он не прав. Сначала приходили романтики из чужой стороны, потом приходили чужие люди за деньгами. Привыкшие к припискам, они воевали даже с некоторым дружелюбием - ведь там, за холмом, куда летели их снаряды, сидели такие же, как они, с теми же фабричными клеймами на оружии. И они действительно всегда что-то приписывали в донесениях. Лучше, когда смерть приписывают и она живет не в людях, а на бумаге. А потом пришли другие - те, кто жил чужой смертью. Они любили и умели воевать, и вот эти-то и были стервятниками. Но это было уже потом. Когда мы отошли, кто-то более жалостливый дострелил женщину. Мы забрали оружие, слили бензин из баков и минировали машины. Геворга убили через несколько дней. Вынести можно было только раненых, и он остался лежать у дороги. Вчерашние крестьяне в милицейской форме, ставшие противником, но неотличимые от моих товарищей, сноровисто отрубили уже мертвому Геворгу голову. Я увидел эту голову потом, когда меня везли на санитарном грузовике, а село уже снова взяли с боем. Фальшивые милиционеры валялись с вывернутыми карманами на улицах. И все это было бессмысленно. Я сразу вернулся в ночной курортный мир, поскольку мы быстро доехали почти до набережной и, пройдя совсем немного, вошли в железные воротца. Надо было еще немного подняться по цементной дорожке, и наконец я очутился в большой прокуренной комнате. Там сидели один из лабухов, подбирая аккорды, и несколько моих старых знакомых. Нас встретили радостно, как необходимый компонент застолья. Незнакомку усадили рядом со мной, и я молча улыбался ей, передавая то стакан, то вилку. Мне было легко и просто, потому что я воспринимал ее не как реальную женщину, а как видение, что-то нематериальное. Справа от меня сидел бывший вертолетчик, а теперь владелец нескольких вертолетов, туристического комплекса и еще чего-то, катавший за валюту богатых иностранцев над побережьем. Мы с ним сразу заговорили о "вертушках", о том, как трясет в Ми-4, но я все время чувствовал присутствие своей соседки. Внезапно все переместились в ночное кафе, и часть людей исчезла по дороге точно так же, как и появилась. Надо было прощаться, но я не знал, как это сделать. Читать дальше