Лев Гунин - Русалка

Лев Гунин

Русалка

"Смотрись в зеркало, - шептал ей какой-то внутренний голос. Она подошла к трюмо и принялась осматривать свое чистое, розовое тело. Лицо у неё было заспаное: она ещё не умывалась. В глазах светилась ленивая прохлада. Она потянулась. Красные кончики грудей приятно выделялись на розовых кружках вокруг них. Гладкие, покатые плечи и нежная, в белых пятнышках, кожа прекрасно гармонировали с ровным подбородком и чуть выделявшимися ключицами у плечей.

Она была довольна собой. "Если бы Марик увидел меня такой, - подумала она. Она повернулась спиной и посмотрела на свои ноги, на округлые бёдра, на ямочку ниже спины.

Однако, пора умываться. Она, задумчиво погладив зеркало рукой, словно нехотя, оторвалась от него и пошла в ванную. Она понравилась себе сегодня! Тёмные длинные волосы рассыпались по плечам - она не хотела их убирать.

В ванной она всё время думала о том, что Марик был бы оражён, увидев её красоту, и при мысли об этом по телу азливалась приятная истома. Она пыталась представить, то на неё смотрит мужчина. Душ давно валялся в ванне без ела. Струи воды били вокруг, а она стояла и с немым тупением смотрела на кафель. "Представь, что тебя гладит ука, - шептал голос. И её рука уже незаметно ощупывала ивот, хватаясь за волосы, ползла выше, массажными движениями гибала и разгибрла прямые соски так, что они становились пругими, "распускаясь" под рукой Татьяны.

Вдруг что-то больно кольнуло у неё в груди. Она стала, ироко расставив ноги, и опустила руку между ног. Пальцы ё нервно теребили жёсткую кожистую перепонку, всё ближе ридвигаясь той заветной черте, которую каждый мужчина читал бы верхом земного блаженства. Пальцы у неё были олодными и чужими, и это было ещё приятней. Она вздрогнула, огда пальцы её уткнулись в отверстие. Оно было влажным и орячим. Ещё минута, и низ живота стал бы машинально жиматься. Она бы согнулась в пояснице, обмякла, начала бы езумно держаться за стены...

Но она вовремя сдержалась.Убрав руку, она отвела её перед обой, и, не в силах унять дрожь, смотрела, как рука её елко-мелко дрожит и трясётся. Руки её сильно дрожали. Дыхание неё спёрло. Она тяжело и часто дышала, чувствуя, что кровь дарила ей в лицо. Постепенно посторонние предметы начали озвращать её к жизни. Сначала она услышала журчание струй, отом ей бросился в глаза металлический, блестящий обод душа, , наконец, она поняла, что стоит в ванне и что ей тановится уже очень холодно. Тогда она подняла душ и снова ринялась мыться.

Марик был ее первой мечтой. Стройный, красивый (а к тому е спортсмен) он возымел на неё влияние, какое обычно казывает заразительно весёлый характер на заразительно расивую девушку. В школе они сидели за одной партой, но она е могла сказать ему просто, что даже такой близости ей едостаточно, а Марик, почему-то, сам не признавался ей ни чём подобном.

С ним она познала первые прелести реальной физической лизости. Не раз под партой она осторожно дотрагивалась о его ноги. Марик сидел прямо, глядя на доску, и его нимательный взгляд, казалось, отсутствовал здесь, за партой. х колени были рядом, касаясь друг друга. Её - в узорчатых улках, и его в наглаженных брюках. Ей это было приятно. на пыталась придвинуться ближе, но боялась, чтобы соседи не аметили этого. И она сидела тихо, стараясь нажать коленом на го ногу, потереться о неё. Но он, казалось, был ко всему езучастен.

С каждым днем она познавала всё новое. Теперь рикосновение к его ноге уже не представлялось ей таким риятным и не вызывало тот лёгкий тепет, который был у неё начале. Она хотела с каждым днём узнавать всё больше, но ей с рудом удавалось добиться этого. Она ложила руку рядом с обой на сидение, надеясь, что он вдруг придвинется ближе. ё рука чуть касалась его руки, её взгляд ловил его взгляд, адеясь уловить в нём влечение. Она каждый раз принуждена была ного думать, прежде, чем изобрести новый способ извлечения аслаждения. Ночью ей снился тот же Марик; она была в его бъятиях. Он шептал ей слова любви, целовал её алые губы. Она споминала - и не могла вспомнить, каким путем они оказались месте.

Минуло время. Таня всё также ходила в школу. И её любимым анятием стало смотреться в зеркало. Она по-прежнему сидела ядом с Мариком и каждый день мечтала о том, чтобы он провожал ё из школы. Она думала о том, что надо переходить к ешительным действиям, но откладывала их со дня на день, жидая чего-то от Марика. Она брала у него с парты ручку, но н не гнался за ней, как сделал бы любой другой парень в их лассе. Она заигрывала с ним на переменах, не вставая с парты желая, чтобы он сам столкнул её. Но он оставался сидеть и е пытался применить к ней насилие. Проходило время, и, чем ильнее он сопротивлялся, тем больше ей хотелось соблазнить го.