Array Array - Пятый странник

— Herr, — отвечал Швериндох с нежностью прикладывая руку к сердцу, — сам Яков Шпренгер не мог бы ожидать в вашем городе такого счастья, которое посетило меня, в виде встречи с одним из самых высоких его представителей. Я — ученый схоласт Освальд Швериндох, а, впрочем, упоминая незадолго перед тем о стороже ратуши, я имел ввиду некоторое странное событие случившееся на моих глазах в пределах вашего города.

— Herr, — отвечал бургомистр, — поверьте, ничто не заставило бы нас нарушить святые законы и что сам Яков Шпренгер остался бы доволен тем приемом, который мы оказали бы ему в нашем городе. Впрочем, Herr, что именно подразумеваете вы под странным событием, случившемся на ваших глазах?.

— Herr бургомистр, — отвечал Швериндох, глядя на него с сожаленьем. — Наука бессильна перед законами природы, ничто не в силах задержать собою их течение, и лишь великий Аристотель est praecursor Christi in rebus naturalibus. Впрочем, уважаемый Herr бургомистр, под странным событьем, случившимся на моих глазах, я считал нечто действительно странное, случившееся действительно на моих глазах.

— Herr scholast, — отвечал бургомистр, — я вполне согласен с истиной, только что высказанной вами. И тем более, что сам я именуюсь в грамотах города «Magister civium». Впрочем, позвольте также узнать, что именно подразумеваете вы под чем–то действительно странным, случившемся действительно на ваших глазах?…

Так, говоря, они дошли до дома бургомистра и лишь подходя к своему дому бургомистр узнал о проступке сторожа Фрунсберга из Шмалькальдена. И он вернулся и отправился в магистрат, а к вечеру сторожа повесили, потому что часы не останавливались со времени короля Карла и король Карл завел их своими руками.

— Гомункулюс, — говорил Швериндох, поздней ночью ложась в постель в доме бургомистра, — Гомункулюс, ты слышишь меня, Гомункулюс. Я принят в доме бургомистра, я — учитель его сына, но минет год и я должен буду вернуться в Вюртемберг с пустыми руками. Я говорю тебе, а ты не слышишь.

Он с горечью смотрел на колбу, а в ней по–прежнему плавал голенький человечек и во всех членах его тела видна была полная беззаботность.

— Схоласт, — промолвила медная статуя воина, что стояла в углу комнаты, отведенной схоласту, — каждую секунду я ощущаю шлемом, как мимо меня протекает время и пройдет еще 600 лет, прежде чем ты оживишь своего Гомункулюса.

— Рыцарь, — отвечал ночной колпак, с горделивым видом сидевший на голове Швериндоха — опустите забрало и крепче сожмите губы. Я говорю: нет ничего проще, как оживить Гомункулюса.

— Я сплю, — сказал Швериндох, — я боюсь, что мне это только снится.

— Ночь еще только что началась, — отвечал рыцарь, — расскажите мне, что думаете вы об этом.

— Ночь приходит к концу, — сказал колпак, — еще не время оживить Гомункулюса. Четыре странника еще не прошли предназначенного им пути.

— Освальд Швериндох, баккалавр, magister scholarium — ты спишь? — И он ответил сам себе: — Я сплю, но вижу странные сны похожие на правду.

— Вижу лишь одного странника, — ответствовал рыцарь, — и не знаю, спит он, или бодрствует. Ночь еще только что началась, расскажите мне о том, как оживить Гомункулюса.

— Ночь приходит к концу, — повторил колпак, — но чтобы оживить Гомункулюса, стоит лишь подыскать для него подходящую по размеру душу.

— Это надо запомнить, — сказал Швериндох, натягивая одеяло до подбородка, — это мне нужно запомнить.

И он уснул окончательно.

Бургомистра города Кельна звали Иоганн Шварценберг и он имел сына Ансельма, школьника. На утро Швериндох дал первый урок своему ученику.

— Sub virga degere, — сказал он, усаживаясь в кресло и кладя подле себе огромную розгу, — sub virga — magistiri constitutum essue.

Ансельм выкатил глаза и поглядел на него со страхом.

— Так, так, — сказал бургомистр, — точно, Herr Швериндох, вы говорите святые истины.

— Ансельм, — продолжал учитель, — вот книга, которую ты будешь читать вместе со мной.

Ансельм издал звук весьма неопределенный и во всяком случае не вполне одобрительный.

— Первое, что ты должен будешь изучить, — продолжал схоласт, — это наука грамматики. Septemplex sapientia заключает в себе семь наук и на первом месте — грамматика.

— Точно — повторил бургомистр, с удовольствием поднимая палец, — на первом месте — грамматика.

Gram. loquitur; dia. Vera docet; ih verba colorat.

Mus. canit; ar. numerat; geo ponderat; as colit astra.

Пропел Швериндох.

— Grammatica loquitur, — повторил он, — грамматика читает.

Ансельм снова издал довольно гулкий звук, на этот раз неясный по месту своего происхождения.