На лице Олега Константиновича появилось выражение человека, которому приспичило в туалет.
- Вы что-то говорили насчет рюмки, так, если не западло, сделайте одолжение, только не при ней, не при Елизавете. Нет, она замечательная женщина, и без нее я бы, наверное, завял, но она хочет стать ментом, цензором, цербером... О, Лизон!
Потеснив краеведа круглым твердым плечом, Елизавета Ивановна брякнула о стол запотевшей бутылкой водки, блюдцем с нарезанным черным хлебом и, как было велено, тремя рюмками.
- Пейте, Олег Константинович, на здоровье, - угрожающе пропела она. Вы далеко не дитя, а я вам не нянька. Пейте же сколько вам влезет и валитесь где попало в гнусных объятиях этой бездари. Но учтите, что после закрытия музыкальной школы у меня под дверью стоит целая очередь лауреатов международных конкурсов и обладателей призов, готовых за гроши валяться у меня в ногах и выполнять самые грязные и унизительные поручения, как ваша хваленая потаскуха.
Олег Константинович вероломно хихикнул.
- Она имеет в виду Глафиру, которую вы только что видели, мою бывшую супругу, подрабатывающую народной танцовщицей. Но помилуй, Лизон, за одно преступление не карают дважды, тем более - трижды. То, что произошло с нами в тот вечер, было всего лишь результатом нечаянной вспышки и подтверждает слабость человеческой натуры, которая нуждается в снисхождении. И потом, из-за этого поцелуя я перенес столько страданий, столько душевных мук... Вспомни эту сцену с неудавшимся самосожжением и когда я в течение полутора часов, ПОЛУТОРА ЧАСОВ, зимой простоял на коленях с табличкой ЛЮБОДЕЙ на шее, возле той самой падающей водокачки, которую вы, верно, проезжали по пути в наши палестины, - это одна из местных достопримечательностей, которую я безуспешно пытаюсь взять под охрану цивилизации...
- Довольно! - Из-за перехваченного волнением голоса Елизавета не выкрикнула, а выдохнула. - Довольно ваших страстишек. Когда после презентации Христианского психологического центра "Киж" начальник районной милиции вдруг стал меня целовать и совершенно неожиданно запустил мне руку в трусики, я едва не потеряла сознания, но не раздвинула ног. Да, я отказала самому представительному мужчине района. А теперь судите сами, что я получила взамен!
Разгневанная трактирщица приоткрыла дверь, высунула руку на улицу и пощелкала пальцами.
- Лиза! - взмолился Финист, предугадывая грядущую сцену, но Елизавета осадила его одним притопом ладной коротенькой ножки.
- Можно! - Она присела на угол скамьи, закинула ногу за ногу и закурила длинную коричневую сигаретку.
Тем временем страждущий Финист подавал журналистам отчаянные знаки, означающие наливание и опрокидывание, и его знаки не остались без внимания. Прежде чем Глафира снова появилась в помещении трактира, нашими путешественниками и их знакомцем с кратчайшим перерывом было налито и выпито дважды.
Глафира осторожно проникла в зал и замерла возле самой двери, хитро улыбаясь.
- Кто ты есть? - спросила Елизавета Ивановна строго, но спокойно, покачивая ладной, расплюснутой в ляжке ногой и экономя презрение. - Чего робеешь, АРТИСТКА?
Видно было, что трактирщица может уничтожить подчиненную одним махом, одним шевелением брови, но не делает этого ради зрителей, как профессиональный боксер высокой квалификации, которому подставили новичка.
- Я есть срань позорная, последняя, конченая, - заученно ответила Глафира, лукаво стреляя глазами в Филина и, видимо, нисколько не тяготясь самобичеванием, как привычной простенькой ролью. Теперь она не казалась пьянеющему Филину такой уж некрасивой, старой и больной, наверное, это был всего лишь сценический образ, а сама Глафира могла бы сделаться и привлекательной, почти желанной при ее стройной фигуре, бесовски прозрачных глазах и густой спутанной гриве, если бы отмылась, загримировалась (а может - разгримировалась) и надела приличное платье. Или это водка всасывалась в мозг?
- Нет, я не это имею в виду. Я имею в виду: кем ты была до трудоустройства в трактир?
- Я являлась актрисой Театра Сатиры Красной Армии, заслуженной артисткой Удмуртии, лауреатом премии Комсомола и медали "За творческие заслуги". По результатам опроса журнала "Жизнь за театр" я была признана открытием года, а затем стала лауреатом международного Шекспировского конкурса в городе Стратфорд-апон-Эйвон в Великобритании за лучшее раскрытие женского образа в пьесе Шекспира.
- Какого образа?
Читать дальше