Олег Хафизов - Киж

- Вы же, насколько я понял, и выдаете себя за газетчиков из Калуги, дипломатично напомнил Феликс. - За кого же прикажете выдавать себя нам, реальным обозревателям настоящей газеты? За сотрудников рязанского областного отдела по борьбе с организованной преступностью?

- Как вы говорите? Рязанского?

Несколько секунд несложный ум Плещеева, налетевший в тумане на непредвиденную преграду, не выдавал ничего, кроме здоровенного вопросительного знака. Затем майор хлопнул себя ладонью по лбу, щелкнул пальцами и облегченно рассмеялся.

- Зачем же рязанского? Вам-то как раз и не надо себя ни за кого выдавать. Вам надо оставаться самими собой и честно выполнять свой долг журналистов, то есть интервьюировать каждого встречного-поперечного да выведывать всевозможные секреты, получая за это зарплату в своей редакции. А мы будем ехать следом и пользоваться вашей патриотичностью.

- За что же, извиняюсь, будете получать зарплату вы? - удивилась Глафира. - И для чего вам ваше собственное прикрытие?

- Да мы!.. - вспылил было Мясищев, но шеф зыркнул, словно цыкнул.

- Мы пытались это делать, узнав от руководства о вашей предстоящей командировке, - признался майор. - Мы ехали чуть впереди вас, но, к сожалению, средства массовой информации нагнетают негативное отношение к сотрудникам спецслужб и правоохранительных органов, а потому...

- Да нас узнают повсюду мгновенно, как будто таблички вывешены на наших шеях, - вспылил капитан. - Хорошо ведь, когда просто посылают куда подальше. А то и по мордам! По мордам! Думаете, приятно?

- Думаю, не очень. - Филин поднялся на этот раз всерьез.

- Журналистика - это, конечно, проституция, - за всех высказался Бедин. - Но по крайней мере не педерастия.

На лбу Петрова-Плещеева выступили капельки пота.

- Вы хотите сказать, что мы с товарищем капитаном педерасты?

- Да, - сухо подтвердил Бедин.

Теперь все шестеро противостояли друг другу по обе стороны стола: Бедин против Иванова, Филин против Петрова, Игрицкая против Соколовой. Они словно смотрели в собственные кривые отражения. Одно движение, одно опрометчивое слово - и эта немая сцена могла превратиться в безобразную потасовку.

Вне всякого сомнения, жилистый, резкий Бедин одним-двумя ударами кости-стых кулачищ уложил бы Иванова-Мясищева на месте, но Филин, пожалуй, был мягковат и тепловат для кровавой драки с подлым Петровым-Плещеевым, а Глафира и Соколова полностью соответствовали друг другу по физической, нравственной силе и весу. Короче, драка сулила быть жестокой и безрезультатной, что не входило в планы Петрова-Плещеева.

- К чему эта конфронтация близких по духу единомышленников? - елейно сказал он, протягивая руку Феликсу. - Вы хотите нашей Родине могущества и процветания, и мы добиваемся его. Вы не более чем слуги слепых обстоятельств судьбы, и мы ее орудия. Вы проституируете пером, мы орудуем шпагой.

- Не шпагой, а кинжалом, - не подавал руки Бедин.

- Ну, кинжалом, - извивался разведчик. - А кинжал перо-то и есть. Стало быть, и вы и мы пером. А дело-то одно, мокрое.

Эта мысль показалась хулиганистому Бедину забавной. Он извлек из кармана руку, кстати говоря, уже сжимавшую рукоятку выкидного ножа, и подал ее наискосок, через стол, Петрову. Крест-накрест, не очень охотно пожали друг другу руки Иванов-Мясищев и Глеб Филин. Глафира чмокнула лейтенанта Соколову в прохладную щеку.

- Мы предлагаем частным лицам бесплатное сотрудничество на добровольной основе, но никогда не навязываем его, - подытожил Петров-Плещеев. - К чему все эти байки о заказных убийствах и слухи о провокациях, в которые перестали верить даже их изобретатели? Мы стали такой же открытой гуманитарной организацией, как Христианская армия спасения или тимуровская команда, только методы и дисциплина у нас немного жестче, правда, лейтенант?

Соколова мелко закивала.

- И слово "нет" в лексиконе контрразведчика практически отсутствует, только "так точно". Правильно я говорю, капитан?

- Так точно!

- А коли так, притараньте-ка нам бутылочку ОСОБОГО, того, что на посошок.

Мгновенно, как из рукава, откуда-то явилась расписная бутылка иноземного вина, откупоренная самим Петровым-Плещеевым с ловкостью профессионального официанта.

- За процветание независимой прессы под невидимым крылом дружественной разведки! - Осушив бокал до дна и убедившись, что все последовали его примеру, Петров-Плещеев достал из коробочки крошечные желтые пилюльки, проглотил одну сам и раздал подчиненным.