Чтоб потомкам досталось на долгую память. Причем работа тонкая, технические достижения налицо, и message ясный. - Какой ещё к чёрту ясный?! - Ну такой, что-нибудь вроде "Может это и тщета с суетой да пыль песчаная, а мы всё равно всё скупим. С божьей помощью". - Не знаю, не знаю, что-то тут не так... Зачем-то он мне дал ведь этот песок. Не случайно же, не красивого жеста ради. И уж конечно не ради такого "сообщения"... Да и не знак доллара это вовсе. - Да? А что же это по-твоему? - Это... символическое изображение позвоночника и змеиной энергии Кундалини, поднимающейся к голове, вот что это такое. Тогда действительно всё ясно. Message такой: "Будем просветляться на всей Земле и да поможет нам Бог, а не то превратимся мы в пыль". Фред одарил Питера долгим леденящим взглядом. - Идеализм твой, как всегда, зашкаливает. Ты ведь не забывай, не Будда производство этого песка наладил. Он, может статься, и не рассматривал его. Ты же глаза его видел, он от своих солнечных медитаций давно уже сетчатку сжёг наверное. Питер только хмыкнул в ответ. Ландшафт тем временем стремительно менялся. Теперь приятели шли по узкой тропинке между неизвестно каким образом очутившимися здесь лиственным лесочком и заливом. Свинцовая вода пенилась у их ног. Где-то поблизости высоко, на два голоса, пели сирены. - О чём это они поют так сладко? - спросил Питер. - О городе золотом, о чём же ещё, - раздражённо ответил Фред. - Вот видишь! А ты говоришь... - Дурак. Они в буквальном смысле это словосочетание понимают. Кроме того, это ведь сирены, а не богини мудрости какие-нибудь. Они ж тебя до смерти зацелуют. - Тогда я тем более прав. Раз они сирены, значит, всё их пение - просто намёк на эту твою тщету. Если они, конечно, так буквально всё понимают. Да и с чего ты это взял? - А с того. Каким ещё можно представить себе золотой город? Все здесь давно поют об одном и том же. Ты разве не заметил? - Вот ещё один пример твоей манеры мышления. Ты пойми, стоит только обучиться определённому способу восприятия информации, определённому порядку усваивания букв, а дальше - какие бы буквы не поступали, сознание начинает их автоматически приспосабливать к выбранной манере чтения. А ты мыслишь негативно. Поэтому ты и видишь во всём ущербность, и поют для тебя все об одном и том же, и верблюды у тебя неправдоподобными получаются. - Другими словами, нужно просто найти верную комбинацию букв, ведущую к интеллектуальному, духовному или физиологическому оргазму, - съехидничал Фред. - Да ну тебя, - махнул рукою Питер. Солнце зашло где-то на воображаемом западе. Багрянец сумерек становился постепенно фиолетово-пепельным, серо-опаловым. Невдалеке на холме показался чёрный невероятных размеров замок. Ни к кому конкретно не обращаясь, Питер произнес: - Один повествует о возведении крепости, другой рассказывает о падении, третий пишет о крепости, "павшей и стёртой до пламени и пепла". Мне остаётся лишь добавить несколько строк о крепости, восстановленной до падения. И я вспоминаю две фразы, уместные здесь: "Не останавливайся". "Будь верен до смерти". - Ты это на литературном кружке первокурсницам филфака заправлять будешь, - оборвал его Фред. - Вечно тебе нужно всё опошлить! - воскликнул Питер. - Да ладно там, "опошлить". Забудь ты своё литературоведение. Кому это всё нужно теперь? - Может, мне самому нужно. - Ну тогда сам себе и рассказывай. - А я так и делаю. Приятели воспринимали мир по-разному. Фред заметил несколько фруктовых деревьев, пристроившихся у обочины. Тяжёлые яблоки глухо падали на мягкую ровную землю, прокладывая себе дорогу между симметрично растущих веток. Крупные муравьи, уверенно раздвигая траву, торопились куда-то вглубь леса. Деревья были посажены на одинаковом расстоянии друг от друга. Параллелепипеды облаков мерно плыли по небу. Питер же смотрел на фантастический, таинственный пейзаж, причудливо дрожавший в сгустившихся сумерках, в прекрасное тёмно-синего бархата небо на звёзды, не замечая всё отчётливее появлявшееся вокруг немолодого уже месяца кольцо. Наконец паутина дороги вывела их к замку. Неверный сторожевой огонёк просветил навылет подёрнутую дымкой мглу. И сразу же стал виден в свете факелов фронтон, украшенный фигурками сражающихся воинов. Вязью древних сказаний змеились ввысь росписи лепных стен и ворот замка. Привратник задал стандартный вопрос. Посмеиваясь над нарочитостью клоунады, они назвали по очереди пароль. Питер поднял голову и, остановившись, ткнул пальцем ввысь: - Ты замечал когда-нибудь это? Надпись гласила: "Окончательная свобода".
Читать дальше