Марина Хлебникова: Подкаблучник

Марина Хлебникова

Подкаблучник

Лида Малафеева, рыхлая блондинка с мутной пленкой бельма на левом глазу, презрительно поджала тонкие бескровные губы. Гримаса, выработанная годами сидения за кассой продуктового магазина, в данном случае предназначалась мужу Толику - юркому брюнету в фиолетовых трикотажных "трениках" с обвисшими коленями.

Если бы в голову супругам пришла фантазия совместно заниматься боксом, то им никогда не пришлось бы встретиться на ринге - так разнились их весовые категории. Лида - могучий полутяж. Толик - что-то среднее между весом пера и весом петуха.

Знакомые Толика считали его шустрым, но Лида говорила - вертлявый, поджимала губы и щурила глаза, один из которых смотрел с живым высокомерием, а второй бессмысленно туманился сквозь дохлую птичью пленку.

- Не мельтеши, - строго приказала Лида, потому что тощий Толик метался в скудном кухонном объеме со стремительностью мухи и отвлекал супругу от мирного колупания ногтей.

- Как же, Лидуша? - муж несколько сбавил темп. - Надо ж перехватить чего-нибудь перед сменой

- Тебя кормить, только тратиться, - фыркнула Лида, рассматривая его выпирающие ключицы и ребристую грудь.

Толик глянул на нее искоса - непонятно, но смолчал. Неразгаданность взгляда всегда раздражала. Как заграничные слова, которыми так любят бросаться очкастые задохлики из покупателей. Вежливо изругают, а не придерешься: сама дура - раз не поняла!

...Свято веря в популярную некогда воспитательную доктрину "Люди, будьте бдительны!", укрепленную примерами из будней продуктового магазина, Лида в каждом индивидууме изначально подозревала жулика, озабоченного единственной мыслью: "Чего бы хапнуть?" И для мужа Толика исключения не делала. Потому что, как всякая женщина, хотя бы раз в день подходила к зеркалу и с привычным раздражением убеждалась, что она, выражаясь языком советской торговли, товар недефицитный. Можно даже сказать, некондиционный. А потому покупатель, позарившийся на такой, либо сам не первого сорта, либо имеет тайную корысть. А поскольку явных физических недостатков, кроме худобы, у мужа обнаружить не удавалось, Лида подозревала корысть.

"Жилплощадь, - мрачно раздумывала она. - Вот его коварная цель! Поюлит, повертится, а потом - бац, и развод! И прощай, половина метража!"

Жилплощадь Лиде не с неба свалилась: почти три года ухаживала она за умирающей теткой, терпеливо сносила ее окрики, грубости, капризы - странную месть уходящего живому. В доме стояла невыводимая сырость от кипятящегося на плите бака с бельем, скверно пахло нечистотами - полупарализованная тетка каким-то чудом умудрялась выталкивать из-под себя "утку", чтоб ехидно нагадить в постель. У нее едва действовала одна рука, но этой рукой, которая была не в состоянии удержать даже чайную ложечку, она до синяков щипала Лидку, стоило той приблизиться. Теткины вопли "Люди, караул! Спасите!" слышала вся округа. Соседи судачили, обсуждали змею-племянницу, которой лишь бы уморить поскорее беспомощную старуху. А Лида - без году неделя в городе боялась их до тошноты и нервного заикания. Да если бы и не боялась, не объяснять же каждому, что ум у тетки давно заехал за разум, и потому чудится ей Бог знает что! То она в пещере замурованная. То квартира не ее. То просит остановить поезд, потому что станцию свою она уже проехала. И, как закон, раз в день требует, чтоб Лида поставила ее на ноги и подвела к окну, потому как колючий разлапистый столетник, конечно же, кроме нее полить некому! Лида таскала ее на горбу, лишь бы остановить этот истерический крик, кормила с ложечки, всовывала в немощную руку разные безделицы, как погремушку младенцу, и уговаривала:

- Теть Оль, не кричи! Ну, посмотри, это ж твоя салфеточка... Стал быть, ты дома! Ну, подумай сама, кто б стал твои салфеточки в пещеру носить?..

А как тетку похоронила, стало еще тяжелее. Что ни день - визиты! То из ЖЭКа заявятся, то из райисполкома. Уж очень им хотелось вытурить ее, временно прописанную, из теткиных отдельных однокомнатных хором. Ну, по крайности, переселить во вшивую коммуналку. Даже из комиссии по опекунству приволокли какую-то размалеванную фифу в серьгах, которая таскалась по соседям и выведывала подробности ее с теткой совместного бытия. Но тут уж дудки! Опекунство на тетку Лида оформила дотошно, не поскупилась. А что соседи болтают - на то они и соседи! Против их трепотни у Лиды была заготовлена целая папка бумажек из районной поликлиники: паралич, склероз, маразм и агрессия - все теткино богатство было задокументировано и пришлепнуто сверху круглыми печатями главврача. Так что, не вышло по-ихнему! Зря только нервы трепали!