Елена Холмогорова - Трио для квартета

В один из тех мучительных дней, когда проблема выбора еще не отпускала ни на минуту, ей представились аптечные весы, где вместо гирь - люди: на одной чаше Митя, на другой - Володя и Надюша. Теперь к ним добавилась Верочка, и эта чаша уже почти достигает земли, а Митя высоко, маленький, почти ненастоящий, "ускользающе малая величина" - пробившийся невесть из какой науки термин. "Вот пусть и ускользает", - неожиданно резко постановила Маша, раздосадованная нарушенным покоем.

Володя появился как-то шумно и сразу заполнил все пространство квартиры. Ахнул, увидев накрытый стол:

- Потрясающе!!!

Так же шумно он оценивал каждое новое блюдо, притворно журил Машу за то, что столько простояла у плиты, грозился никогда больше не водить в рестораны, враз померкшие перед ее искусством.

Отрезая кусок курицы, он нарочито вскользь спросил:

- Я понимаю, что понедельник только завтра, но тем не менее рискну вопрос задать: ну как, Мария Александровна, мое деловое предложение?

У Маши ответ был заготовлен:

- Спасибо, Володя, это, как говорят, предложение, от которого нельзя отказаться. Хотя, честно говоря, и хочется, и колется.

- Перестань, я всегда знал, что у тебя с мозгами, как и со всем остальным, полный порядок, пять звездочек, как отель и коньяк.

Он встал, полез в портфель и достал бутылку:

- Старорежимный, армянский, бывший советский, ныне - заморский. За твою новую жизнь, Машенька. Это все глупости, что не место красит человека, оно тоже. Я рад, что могу тебе в этом помочь. Цвети, дорогая, и впредь!

Маша попыталась было расспросить о работе, но Володя ее оборвал:

- Это - в официальной обстановке. Знать тебе надо пока что одно: завтра составляешь реестр работ, которые ты должна довести до конца, и сколько это потребует времени - чтобы все было по-честному, эту бумагу пересылаешь мне по факсу, а во вторник я говорю с твоим начальством. Дней десять тебе, поди, хватит?

- Да, наверное.

- Ну и отлично. А рис-то, рис-то каков...

Он сидел, разгоряченный коньяком, разомлевший от вкусной еды, впереди была ночь с желанной женщиной - все у него было хорошо.

А перед Машей опять мелькнули чаши весов, и так ей захотелось поставить все точки над "i", что она не выдержала:

- Володя, извини, я знаю, что не должна спрашивать, но и не спросить не могу... А Надюша?

У него как-то странно затвердел и мелко сморщился подбородок:

- Дорогая, никогда не путай службу и дружбу. Ты мне нужна как четкий и надежный работник. Если бы не так, я бы тебе лучше молча, из своего кармана приплачивал. Надюшу я обожаю, но она, прости, курица, дальше своего носа не видит и занимает предназначенное ей место. Больше к этому не возвращаемся. Если обидится - будет дура. Но сделать ничего не могу. Прости.

Пока она мыла посуду, он смотрел новости по телевизору, периодически выскакивая на кухню, чтобы с жаром прокомментировать очередную сенсацию. А потом они вместе не могли оторваться от итоговой еженедельной программы, и как раз к ее окончанию сытный обед-ужин с вином и коньяком нагнал на них зевоту.

Володя пошел в ванную, а Маша начала стелить постель и вдруг впервые осознала, что у него есть свой дом, жена, привычный распорядок каждого вечера и размеренные радости супружеских ласк. Это открытие, вернее - то, что она принимала ситуацию как данность и никогда всерьез о ней не задумывалась, поразило ее: как же человек слаб и любит себя, если умеет так прочно защищаться от неприятной реальности! Но, раз влезши в голову, мысль уже не давала покоя, воображение подкидывало варианты: вот сейчас он выйдет, завернутый в махровую простыню и напевая что-нибудь из Джо Дассена или на ходу вытирая мокрые волосы... Тьфу, все заемное, из фильмов. Тем временем Володя и впрямь вышел из ванной в шелковом халате (наверное, специально взял, едва ли собирался в Петрозаводске жить не в одноместном номере), волосы не вытирал, ничего под нос не мурлыкал, а подошел к Маше и поцеловал. От него вкусно пахло чистым телом и незнакомым мылом. Ей сразу стало неловко, что она еще одета, но картинки не давали ей покоя:

- Слушай, ведь у тебя есть собака, правда?

- Да, а что?

- Какая?

- Девочка, коккер-спаниель.

- А как ее зовут?

- Лайма. А почему ты спрашиваешь?

- А она кого больше любит?

Это была прямая провокация, и, как ни странно, Володя на нее поддался:

- Очень странно: хотя Аня ее кормит, да и гуляет чаще, хозяином она явно считает меня.

Маша даже не была уверена, что до этого момента знала имя его жены, картинки были готовы множиться, разворачиваться в комиксы, но Володя резко прервал это развлечение.