Елена Холмогорова: Трио для квартета

- Я, Маша, как многие одинокие мужчины, гурман и немножко кулинар. Сюда после работы забегаю за круассанами - нигде таких нет. А как хорошо утром рогалик этот маслом намазать и с кофейком на завтрак... Кстати, кофе тут вполне приличный. Позвольте угостить?

Маша согласилась с радостью - надо было поднять настроение. Митю она любила, хотя с первой же встречи между ними возникла какая-то странная, нет, не напряженность, а туго натянутая струнка, по которой, как по телеграфному проводу, бегали слова - туда и обратно, вопрос-ответ. И каждая реплика была значимой, даже самая пустяковая. Маша не понимала, в чем дело, но Володе не говорила - толстокожий, ему такого не объяснишь.

Митя тем временем вошел в роль обходительного кавалера, с превосходством знатока советовал непременно отведать здешний каппуччино и заказал немыслимой красоты пирожные.

- Прямо-таки архитектурный шедевр, жалко вонзать ложку.

Маша произносила какие-то пустые вежливые слова, получала сходные в ответ и краем сознания не переставала изумляться: почему, ну почему с таким трудом идет гладкий, никчемный разговор. "Может быть, - подумала она, - все дело в той двусмысленной роли, которая ему выпала в наших с Володей отношениях?" Как он однажды выразился - "полк прикрытия". Володина жена с Митей была незнакома, но знала о возобновившейся школьной дружбе. Володя что-то еще наплел про общие бизнес-интересы, поэтому многие их встречи прикрывались Митей, а иногда они действительно встречались втроем.

- Я мальчишкой около года провалялся в больнице с костным туберкулезом. Это имело, как минимум, три следствия: остался хромым на всю жизнь, твердо решил стать врачом и безнадежно отстал в учебе, школу окончил еле-еле. Хотя нет худа без добра - белый билет и мамина поддержка дали мне возможность за год подготовиться к вступительным экзаменам. Но я не о том. В больнице прочитал "Фиесту". И что там коррида, прочая экзотика - ерунда, а как мечталось на казенной больничной койке в гипсовом корсете-саркофаге сидеть в кафе за чашечкой кофе, а потом перейти с друзьями в другое. Да что объяснять...

- Да, я тоже помню. Читала, как про марсианскую жизнь. Даже завидно не бы

ло - так недостижимо.

- Когда все эти заведения стали расти, как грибы после дождя, я подумал, что вот молодым повезло, нам в эту красивую жизнь вход заказан. А выяснилось - ничего подобного. Я частенько захаживаю в разные места кофейку попить и вовсе не чувствую себя динозавром.

Маша оттаяла, каппуччино и впрямь был хорош, солнечная лента перерезала столик по диагонали, и некупленный калач казался ничтожной досадной мелочью.

- Когда моя племянница Верочка была маленькая, она как-то спросила прабабушку: "А когда ты была маленькая, динозавры еще были живые?"

Посмеялись. Поговорили про трудности Митиной больницы, про то, заслуженна ли слава Святослава Федорова и объяснимо ли с научной точки зрения, что у Маши так буйно растут цветы.

- Маша, мне не хотелось бы приземлять разговор и уводить его в сторону от версий особой ауры, но я врач, а потому прямолинеен и жесток: не пригласить ли вам специалиста из МЧС с дозиметром - не повышена ли у вас в квартире радиация?

- Да ну вас, Митя, нельзя быть занудой, хотя идея действительно любопытная.

- Еще кофейку?

- Нет, спасибо. Пожалуй, пора идти.

Маша тут же пожалела о сказанном. На самом деле ей совершенно не хотелось никуда идти и она в очередной раз отчетливо почувствовала пресловутую оборотную сторону свободы: торопиться было некуда, ни ее, ни Митю никто не ждал. Слова обрели смысл, перестали быть точками-тире телеграфной азбуки Морзе, к чему было это обрывать... И, пойдя на поводу у возникшей легкости, Маша вдруг нарушила табу:

- Митя, а что бы вам не жениться?

- Да где ж ее найдешь, жену-то?

- А вот говорят, кроме шуток, что сейчас есть брачные агентства не пошлые, а серьезные и толковые. Может быть, вам туда обратиться?

Митя резко и громко втянул в себя воздух, как тяжеловес, намеревающийся рывком взять на грудь многопудовую штангу, и выдохнул, глядя Маше прямо в глаза:

- А вам, Мария Александровна?

Она даже отшучиваться не стала. Струнка вновь натянулась, они вежливо простились и отправились в свои одинокие логова.

Когда Маша рассказала Володе об их встрече и заключительном обмене репликами, тот усмехнулся:

- Мне давно кажется, что он к тебе неровно дышит, смотри у меня.

Надюша - человек легкий и впечатлительный. Никогда нельзя предвидеть, что ее увлечет: то она лечится от всего на свете травами, то запихивает дочку на курсы "скорочтения", то собирает подписи "за" или "против" чего-нибудь.