В конце автор, как всегда, выразил уверенность, что героев фельетона постигнет возмездие, и просил широкую общественность присмотреться к среде, из которой появляются вышеназванные и подобные им преступники-стяжатели.
Тяжело было Джалил-муаллиму читать фельетон. Очень тяжело. Знал он, что не заслужил такого несчастья, ничем не заслужил, и почувствовал к себе жалость. Нельзя же бить человека так жестоко и неожиданно, и какого человека, его Джалил-муаллима. За что?
Припомнил теперь Джалил-муаллим мелкие события последнего месяца, на которые не обращал внимания по занятости, а также по причине неограниченного доверия к брату.
Только теперь понял, почему за последний месяц ни разу не уехал Симург в поездку. Ведь в фельетоне прямо сказано, что как раз месяц с небольшим назад и были у него отобраны права бдительным автоинспектором.
И еще стало обидно Джалил-муаллиму, что не рассказал ему ничего брат о случившемся и узнает он о происшедшем в его семье, в его доме через городскую прессу. Отчетливо понял в этот момент Джалил-муаллим, что одним махом кладет конец сегодняшний номер вечерней газеты его влиянию и уважению к нему на улице, пачкает несмываемой прочной краской до сих пор безупречную фамилию.
Поднял Джалил-муаллим голову, увидел Мамеда Бабанлы, стоящего перед ним, о присутствии "второго он совершенно забыл, и снова опустил ее.
Посмотрел Мамед еще некоторое время на склоненную голову своего заведующего и огорченно вздохнул. Давно началось их знакомство - бегал в те времена Джалил-муаллим с пачкой газет, основным содержанием которых были сообщения о положении на фронте и в тылу, а сам Мамед только начал работать после госпиталя, где залечили ему раны. Ежегодно устраивал Мамед веселое угощение в день, длинно и высокоторжественно называемый им "днем чудесного возвращения к жизни". Никому не рассказывал Мамед о том дне, когда случайно нашли на берегу в темноте санитары стремительно отступающей медчасти его утратившее все признаки жизни тело и на катере перебросили в полевой госпиталь.
Никому не рассказывал он и о том, что пережил в долгие часы, прежде чем потерять сознание...
Припадая на правый бок, проворно сновал от окошечка к столу с весами, неутомимо упаковывая и выписывая квитанции правой рукой с уцелевшими большим и указательным пальцами, которая скорее походила на рачью клешню, чем на приличествующую человеку обыкновенную пятерню.
Советовались люди с бывалым фронтовиком Мамедом, прежде чем забить ящик с теплыми вещами, и говорил он слова одобрения и похвалы посетителю, купившему их на последние деньги для родного человека на фронте. Шли посылки первые семь-восемь месяцев одним потоком в направлении из Баку на запад, и пахло от них чесноком, луком и колбасой, вяленой рыбой и прочим съедобным.
Относился Мамед к Джалил-муаллиму неизменно хорошо, правда, были и легкие перебои в их отношениях, неизбежные при совместной работе, но несущественные и следа в памяти обоих не оставившие. Крепко уважал Джалил-муаллима за самостоятельность и деловитость, поражала Мамеда в нем, еще в подростке, неутолимая жажда во что бы то ни стало выбиться в люди. И вместе с тем частенько усмехался без злости Мамед, наблюдая в первые дни назначения заведующим, а изредка и потом, степенные и вельможные манеры Джалил-муаллима.
А сейчас стоял Мамед перед Джалил-муаллимом молча и жалел его, а когда поднял заведующий голову, то были в его глазах растерянность и боль, что равносильно для Мамеда не высказанной вслух просьбе о немедленном совете и помощи.
- Подписку на вечернюю газету объявят только со следующего года, медленно сказал Мамед, осторожно подготавливая Джалил-муаллима. - В министерстве обещали, что на будущий год наконец можно будет на нее подписаться...
- При чем здесь подписка? - надтреснутым голосом спросил Джалил-муаллим. Неужели ты думаешь, что я сейчас могу думать о подписке?
- А нигде в правилах не сказано, сколько номеров может купить один человек, - продолжал медленно Мамед. - Один человек может купить много, скажем, весь тираж, отпущенный в эту субботу на район, а другой в этот день, с кем не бывает, останется без газеты. А можно и по другим районам поездить, слава богу, все продавцы в киосках знакомые, И машина есть.
Скользнул Мамед взглядом по липу Джалил-муаллима и увидел на нем ожидание и расцветающую теплыми красками надежду.
- Тираж нашего района я весь задержал. Попросил Самедова, он оставил у меня в отделении, оказывается, всего пять тысяч номеров. А в киосках других районов начнут продавать "вечёрку" минут через сорок - час... И нам же все районы ни к чему - только на 7-ю Параллельную бы успеть и к Бешмяртебя.
Читать дальше