Максуд Ибрагимбеков - Уютное место в сквере

Магсуд Ибрагимбеков

УЮТНОЕ МЕСТО В СКВЕРЕ

- Убрать! - зычным голосом крикнул Агасаф-ага, усажи-вая в кресло очередного посетителя. Это был его постоянный клиент, добросовестно прождавший в очереди к "своему" мастеру добрых два часа. - Я тебя еще в прошлую пятницу ждал, - он со всеми своими постоянными клиентами разговаривал на "ты", думаю, чего это его нет...

- В Кировабад ездил, в командировку...

- В Кировабаде хаш хороший подают, настоящий, - сказал Агасаф-ага мечтательным голосом, - он желтый, жирный, про-зрачный, и кусочки желудка они в него кладут. В Азербайджане теперь только в Кировабаде и умеют хаш готовить... Не больно?.. В Баку вообще ничего хорошего не съешь. Недавно пошел хаш кушать в хинкальную около вокзала. Принесли, я заведующему говорю: "Слушай, тебе не стыдно, это разве хаш?" Плюнул и ушел.

- Хаш надо дома готовить, - сказал клиент.

-У жены от запаха чеснока голова потом болит, - с сожа-лением признался Агасаф-ага. - Она нервная... Голову мыть будем?

Агасаф-ага сунул голову клиента под душ. Предварительно он взболтал во флаконе шампунь и, вылив немного душистой жидкости себе на ладонь, с наслаждением понюхал ее. Капроновая щетка описывала круг за кругом в мыльной пене на голове, парикмахер несколько раз намылил густые волосы; мыл он головы клиентам всегда очень тщательно и сам же покрях-тывал в это время от удовольствия.

- Компресс! Прибор! - крикнул Агасаф-ага и, подоткнув свежую салфетку за воротник клиента, наклонился к его лицу. - Ай-яй-яй! - сказал Агасаф-ага. - Ты что же это такое раздра-жение себе устроил? У тебя кожа хорошая. Такая кожа одна на десять тысяч бывает, а ты ее портишь. Наверное, опять электро-бритвой бреешься? Я так и подумал. От электробритвы добра не жди. Это сейчас на них мода, а посмотришь через два-три года - все опять начнут бриться старым способом... Не больно? Я знаю, что не больно, на всякий случай спрашиваю. Вчера газету читал... Снова о Кеннеди пишут, столько времени прошло, а все пишут. Ты не знаешь, эти журналисты каждый раз за это деньги полу-чают? А? Вот-вот. Пиши не пиши, а я точно знаю, кто его убил... Вот как по-твоему, его Джонсон убил?

- Я бы сказал, - ответил, осторожно шевеля намыленными губами, клиент, но боюсь, его посадят...

- Кого? Джонсона? Никогда не посадят, он сейчас прези-дент. Но я тебе точно скажу, его убил Джонсон. - Агасаф-ага обтер о салфетку бритву. - Ты знаешь, где я раньше жил? Я раньше жил на 4-й Параллельной, это потом я квартиру на Монтине получил. А у меня сосед там был, Давуд. Три раза в тюрьму его сажали. Родственники собрались, позвали его в ме-четь, заставили на коране поклясться, что он больше не будет дурными делами заниматься. Давуд поклялся. И правда, другим человеком стал. Открыл себе мастерскую, стал чинить туфли. Виски, прямые или косые сделать? Пожалуйста, но тебе прямые больше идут. Прямые или косые? Ха... С утра до вечера Давуд туфли чинит, все довольны. Потом как-то раз прихожу с работы, говорят - Давуда посадили. Что такое, за что посадили?! Че-ловека ножом ударил. Суд был. Прокурор смеется, судья смеет-ся, народ смеется - дали три года. Оказывается, к нему в мастерскую клиент пришел, а мастерская маленькая, и доставил большую неприятность. Давуд говорил, что клиент ему назло это сделал, а клиент на суде матерью поклялся, что нечаянно. Дали Давуду три года. Ты понимаешь, такой, как Давуд, рано или поздно что-нибудь сделает. Он опять сейчас туфли чинит, а я все равно знаю, что рано или поздно он что-то натворит. От таких, как Даауд, добра не жди...

- Подожди, подожди, - удивился клиент, - а при чем здесь Джонсон?

- Копия он Давуда, - торжественным голосом сказал Ага-саф-ага, - я как увидел его портрет, понял, что от этого чело-века добра не жди. До чего похожи! - Агасаф-ага уже водил пенящейся струёй одеколона, бьющей из пульверизатора, по гладко выбритому лицу клиента. - Пудру я тебе не советую, дорогой, пусть кожа дышит.

Он не глядя сунул деньги в карман халата.

- Приходи почаще, я тебе всегда рад.

В дверях стояла очередь из пяти-шести человек. Очередь игнорировала выкрики "Следующий!" и приглашающие взмахи полотенцами других парикмахеров. Очередь состояла из посто-янных клиентов Агасаф-аги.

- Антракт на пять, шесть, семь минут, - бодрым голосом объявил, подойдя к очереди, Агасаф-ага и скрылся за занавешенной красной бархатной портьерой дверью в соседнюю с залом комнату. Здесь он сел на стул и, задрав ноги, положил их на специально прибитую для этой цели к стене полку - у него на ногах были расширены вены, и это давало о себе знать каж-дые полтора-два часа работы. Агасаф-ага представил себе, как отхлынула из набрякших на ногах лиловых вен кровь, и тихо застонал от удовольствия. Он с трудом открыл глаза, когда в комнату вошел парикмахер, работающий за соседним с Агасаф-агой креслом. Это был молодой человек, недавно вернувшийся из армии. Жил он в одном доме с Агасаф-агой, и по этой причине Агасаф-ага считал своей обязанностью учить его ремеслу и вообще уму-разуму.