Рустам Ибрагимбеков - Парк

В доме соседей нет ни огонька.

Сижу на крыльце, привалившись к двери, когда они наконец услышали мой тихий стук.

- Кто там?

- Откройте, пожалуйста.

- Зачем?

Над крыльцом зажигается свет: видимо, меня разглядывают. Вид мой вызывает сочувствие, но дверь так и не открылась, старые валенки и телогрейку выдают через форточку.

- Я верну.

Ступни ног одеревенели и потеряли всякую чувствительность.

- Положишь у крыльца.

- Спасибо... Милиция здесь далеко?

- Как выйдешь, направо от почты, а там еще раз направо.

- Спасибо.

Руки тоже перестали слушаться; наконец натянул валенки.

Долго закрываю за собой калитку. Никак не удается сдвинуть с места железную щеколду, каждое прикосновение - пронзительная боль.

Сворачиваю направо, добираюсь до почты. Еще раз направо. Вижу наконец ярко освещенное строение казенного вида. Приближаюсь. Да, так и есть - милиция. Рядом еще одна вывеска- пожарная команда. Это почему-то придает уверенности.

Дверь открыта. В конце коридора - тускло освещенный щит с противопожарными инструментами. Топоры, ведра и все остальное выкрашено в ржаво-красный цвет. Как раз в соответствии с ситуацией. Под щитом кошка; отбегает по мере моего приближения, что-то во мне ее тревожит.

Поворачиваю в маленький тамбур перед дежурной комнатой. Человек, стоящий спиной к входной двери, говорит по телефону, который висит на. стене под плакатом с надписью "разыскиваются...".

- Товарищ!.. - Окликая его, чувствую, как на глаза наворачиваются слезы обиды за все, что надо мной учинили.

Вешает трубку. На нем какой-то странный - не милицейский - китель и сапоги. (Белый тулуп висит на стене рядом с телефоном.) Зловеще усмехнувшись, начинает надвигаться на меня. На волне пронзительного отчаяния и обиды бросаюсь к щиту, срываю один из топоров. Он останавливается.

- Но, но... - предостерегающе лезет в задний карман. Почему он здесь? Где милиция? Куда я попал?

-За что? За что ты бил меня?! - Слезы душат меня, слова рвутся, захлестывая друг друга. - Скотина!.. Что плохого я тебе сделал?

Он пятится назад.

- А ты зачем в мой дом залез?

- Я не залез... Меня пригласили.

- Кто?

- Брат мой, Гена... Он удивлен.

- Гену я знаю... Дочку обещал в институт устроить. Брось топор...

- Где дежурный?

- Я здесь дежурный...

По лицу моему понимает, что не верю.

- Милиция п0 вызову выехала. А я - пожарная команда... Брось топор...

Ну что теперь делать? Раскроить ему череп? А потом что? Тюрьма? И ничего ведь не объяснить никому. Бедная мама.

- Сволочь ты... - пытаюсь хотя бы в словах выхлестнуть

часть своей обиды. - Скотина, ублюдок...

Заношу топор. Отступает, прикрывшись рукой.

- За что женщину бил?

- Это моя жена...

Наконец начинаю что-то понимать...

- А кто та, вторая?

Отвечать не хочет. Но сзади стена, и увернуться от удара сложно.

- Живет со мной. Я предупреждал - не трогайте ее... - Впервые сквозь эту хамскую оболочку прорывается что-то человеческое.

Опускаю топор.

- Дурак ты старый, я же ее спас. Не сказала тебе?

- Ничего не сказала. Позвонила, говорит: опять бьют. Я и побежал... Животный облик окончательно преображается - сколько жалости и любви в его голосе и глазах, когда он говорит об этой девчонке!

Спрашиваю, как уехать отсюда в Москву. Он объясняет.

- Пальто твое я порвал, - говорит он виновато уже у самого порога.

- Как порвал?! - останавливаюсь. Пальто куплено мамой специально для поездки в Москву.

- По шву, по-моему...

И действительно, пальто разорвано на две части от подола до

самого воротника...

Еще издали вижу ее у калитки. В одной руке мое пальто и шапка, в другой туфли и пиджак.

Хочу пройти в дом, чтобы одеться.

- Туда не надо.

- Почему?

Не дождавшись ответа, пожимаю плечами и начинаю переодеваться на морозе. Пальцы на ногах страшно ноют. Натянув пиджак, разглядываю пальто.

- Я зашила...

Грубая ручная стежка тянется по всему шву снизу доверху.

Помогает мне надеть пальто.

Лицо круглое с мелкими хорошенькими чертами: губки, носик, бровки, глазки - сама невинность и чистота. Облик ангелочка. Из-под кроличьей шапки струятся длинные, по пояс, волосы....

Буркнув "спасибо", ухожу по указанному пожарником маршруту... Не сразу слышу сзади шаги. Оборачиваюсь. Она останавливается.

- В чем дело? Затем ты идешь за мной?

Особого интереса к тому, что она ответит, у меня нет, и все же какое-то объяснение ее поведению мне кажется естественным, но она молчит, уставившись в землю.