Рустам Ибрагимбеков: Структура момента

- Да, моя.

- Молодец! - В радостном, как и следовало, голосе друга детства проскользнул еле уловимый грустный упрек, как же могло случиться, что о столь важном событии в моей жизни друзья ничего не знают?!

Имело смысл, конечно, что-то придумать в свое оправдание, но не хотелось осложнять разговор. Еще теплилась надежда, что, может быть, удастся закончить его здесь же, на ходу.

- Как поживаешь? Как ребята?

- Спасибо. Все хорошо. Тебя часто вспоминаем. - В этих словах Алика тоже легко улавливалась мягкая, стеснительная, но довольно настойчивая укоризна; велика же была обида на меня, если даже добрейшее существо Алик решился сразу ее высказать!

- Ты давно в Москве? - Я дал понять, что упреки принимаю, но предпочел бы поговорить о чем-нибудь другом.

- Сегодня приехал.

- Где остановился?

Невозможно было не задать этот вопрос, даже понимая всю его неосторожность.

- Пока нигде, - последовал ответ.

- А где твои вещи?

Алик замялся, его обветренное, смуглое до синевы лицо потемнело еще больше.

- Я с грузом приехал. Своим ходом. Вещи в машине. - В чем-то ему было трудно признаться, но, видимо, очень хотелось.

- Где машина?

- Задержали.

- ГАИ?

- Да.

- А что ты здесь делаешь?

Щеки его достигли цвета зрелого баклажана - черного с сизоватым отливом. Конечно же не обедать он сюда приехал: до еды ли, когда права отняты вместе с грузом, перевезенным через всю страну?!

- А куда мне пойти?! Кого я здесь знаю? Думал, земляка какого-нибудь встречу... - Отчаяние прорвалось наконец сквозь оболочку стеснительности; Алик горестно мотнул головой в сторону людей, толпящихся у входа в ресторан. - А тут одни иностранцы...

О том, что никого в Москве не знает, Алик сказал не специально, не желая меня обидеть, конечно, но все равно прозвучало это малоприятно.

- Как некуда пойти? - Удивление мое получилось довольно искренним. - А я? Где тебя задержали?

- На Красной площади.

- Где?

- На Красной площади, - повторил Алик. - Там, где эта церковь с разноцветными куполами, чуть ниже...

- А как ты туда попал?!

- Хотел Царь-пушку посмотреть. Помнишь, в школе проходили?

- И что?

- Оставил там машину и пошел в Кремль. Выхожу - уже лейтенант меня ждет.

- А что за груз у тебя?

- Помидоры.

- Документы в порядке?

- Да.

- Поехали...

Лейтенант, молоденький, с необлетевшим серебристым пушком на щеках, сопротивлялся отчаянно:

- А почему машина приписана к Комитету по физической культуре и спорту, а везет помидоры?

- А какой груз указан в путевом листе? - Главное, во что бы то ни стало сохранить уверенный и чуть иронический тон.

- Помидоры.

- А маршрут какой?

- Сангачаур Азербайджанской ССР - Ростов-на-Дону - Москва.

- Что же вам еще надо? Все, как написано, - и груз, и маршрут.

- А почему машина стоит в неположенном месте?

- Вот это другое дело, - небольшие уступки противнику расслабляют его, тут вы совершенно правы. - А вежливая и чуть снисходительная усмешка вселяет в него сомнение в собственных возможностях. - Но это уже другой вопрос. А нам надо закончить с первым. Значит, документы у товарища в порядке - путевой лист, накладная и т.д.?

- Вроде так... - лейтенант уже в который раз уставился в стершиеся на сгибах бумаги Алика и неуверенно зашевелил губами.

- А что машина приписана к Спорткомитету, пусть вас не смущает. В Сангачауре находится гребная база.

- Так он же не грибы везет.

- Не грибная база, а гребная. От слова "гребля". И в начале лета машины этой базы, как и других учреждений города, мобилизуются на перевозку овощей. И товарищ приехал в Москву, чтобы ваша семья в июне месяце имела к столу свежие помидоры. Вам что, это не нравится? Вы против свежих помидоров?

Лейтенант оторвался от своих бумаг и перевел взгляд на лацкан пиджака, все еще накинутого на мои плечи.

- Это что за медаль? - спросил он уже почти дружелюбно, давая понять, что официальная часть беседы близится к концу.

- Какая? - Тут только я заметил медаль, прицепленную к пиджаку. - Черт... забыл снять... - От мысли, что мог сдать пиджак в чистку, не сняв медали, прошиб пот.

- Извините. - Лейтенант протянул руку и, перевернув двумя пальцами круглую позолоченную медаль, зашевелил губами. - Государственная премия СССР. Последние четыре буквы он произнес громко и невольно подтянулся.

- Штрафовать будем или дырку колоть? - обратился он к Алику уже совсем по-свойски.

Сошлись на штрафе; лейтенант долго выписывал квитанцию, от который Алик тщетно пытался отказаться...