Рустам Ибрагимбеков: Забытый август

- Что же ты друга своего не навестишь? - спросила она. - Плохие вы товарищи.

- Я же не знал, что он болен...

- Не в этом дело, Эпик. Ты сам знаешь, о чем я говорю. Так друзья не поступают... Я молчал.

- Ну, ладно, - вздохнула она, - хотя бы зайди к нему... Леня лежал на кушетке, у него была температура.

- А-а, это ты, - через силу улыбнулся он мне.

- Я не знал, что ты больной.

- Уже два дня. Температура высокая.

- Я не знал.

Он смотрел на меня с надеждой. Ждал, что ему скажу.

- Ты понимаешь, - сказал я, - Гусик отказался поговорить за тебя с Хорьком, поэтому они опять тебя топили.

- Понимаю.

- Но я сам поговорю с Хорьком, - сказал я, - обещаю тебе... Сегодня же поговорю.

По-моему, он не поверил мне.

- Я все время лежу и думаю, почему они меня топят? - вздохнул он. - И догадался наконец... Ведь если мы пойдем в яхт-клуб, кончится власть Хорька. Там же все по-другому будет, по справедливости Вот почему он приказал, чтобы меня топили. А я понять не мог...

- Я поговорю с ним. И еще приду к тебе.

- Если сможешь, приди, - попросил он.

- Обязательно, - пообещал я еще раз и пошел на пустырь. Ребята кучей столпились недалеко от каланчи (оттуда же несся мотоциклетный треск). Потом они расступились, и я увидел Пахана верхом на зеленом мотоцикле "харлей". На заднем сиденье сидел Хорек. Они промчались мимо меня и начали давать по пустырю круг за кругом. А мы все бегали за ними и орали от восторга.

- Это наш мотоцикл! - крикнул мне Рафик. - Пахан купил его по дешевке. Теперь у нас будет свой мотоцикл.

Пахан дал еще один круг и остановился. Хорек соскочил с заднего сиденья. Началась страшная толкотня. Всем хотелось занять его место. Оно досталось Гусику, и Пахан опять понесся по пустырю.

- Видал? - сказал мне Хорек. - Настоящий "харлей". Каждый даст по двести рублей, и он будет нашим. Что ты принес?

Я отдал ему сверток, и он положил его в свой мешок, где уже лежали завтраки остальных ребят.

После Гусака прокатился Расим. Потом опять началась давка, но Пахан объявил перерыв и слез с мотоцикла.

Хорек к тому времени разделил еду, и мы сели завтракать.

Хорек сказал, что на мотоцикле будут кататься только те, кто не нарушает дисциплину в отряде.

Я спросил, где мы возьмем по двести рублей.

Хорек посмотрел на меня недовольно.

~- Конечно, сразу трудно достать столько денег, но собрать мокко, - сказал он. -^ Всем дают деньги на кино, семечки. Или

продать что-нибудь можно, какую-нибудь вещь ненужную. - Он опять посмотрел на меня. - Вот, Элику, например, легче, чем другим: у него и отец зарабатывает, и мать. Он, правда, больше всех кричит. Другие ребята, у которых дома, может, жрать нечего, молчат, а он кричит, будто самый бедный...

Я сказал ему, что не за себя волнуюсь, хотя и мне тоже трудно будет собрать двести рублей.

- Ничего, соберешь, - сказал Пахан, продолжая жевать. - Сказали тебе, что другим еще труднее..

- И не думай, что ты уж такой умный, - продолжал Хорек. - Я договорился в керосиновой лавке: у кого нет денег, будет качать керосин из бака. Тетя Ася не обидит. Еще можно торговать очередью за хлебом или крутить карусель на Парапете.

- Я даю четыреста рублей, - сказал сын одноглазого завмага.

Хорьку не понравилось, что он сказал об этом при всех.

- Ты чего орешь?! - сказал он. - Потом поговорим.

Пахан встал, покрутил ручку мотоцикла и с силой нажал на педаль. Все сразу же забыли про еду и вскочили на ноги. Опять началась толкотня. Я тоже старался изо всех сил.

На этот раз повезло Канану. Мотоцикл помчался по пустырю, мы за ним.

- Леня заболел, - сказал я Рафику, пока Качан катался.

- Знаю.

- Надо поговорить с Хорьком.

Рафик ничего не сказал. Он следил глазами за мотоциклом.

- Я хочу сегодня вечером с ним поговорить. Рафик опять промолчал.

- Ты пойдешь со мной? - спросил я. Он вдруг разозлился.

- Знаешь что?! Я тут ни при чем. Зачем я из-за Лени должен страдать? И так Хорек на меня косится.

Я хотел кое-что ответить ему на это, но не успел: мотоцикл .вдруг перестал тарахтеть, несколько раз чихнул н остановился посреди пустыря.

Пахан пытался завести его, но у него не получалось. И тут я увидел сына полка. Он стоял среди ребят и смотрел на то, что делает с мотоциклом Пахан. Потом он похлопал его по плечу и сказал:

- А ну-ка, погоди....

Пахан сразу же послушался его и слез с мотоцикла.

- Держи вот так, - сказал ему сын полка и наклонил мотоцикл набок. Он поковырялся в моторе, что-то там прочистил проволокой, сел на сиденье и помахал рукой, чтобы дали дорогу.