Мирза Ибрагимов: Наступит день

По окончании организационных дел Курд Ахмед предложил послать людей из центра в районы.

- Это совершенно необходимо, - подтвердил Арам. - Мы должны послать своих представителей в Азербайджан, Курдистан, Фарс, Гилян, Мазандеран. Пусть товарищи там немедленно приступят к созданию местных отделений партии. Лично я с удовольствием поехал бы в Гилян, который неплохо знаю.

- Тебризцы просят к себе Фридуна, - сказал Курд Ахмед и улыбнулся. Как вы считаете, товарищи?

- Говоря по правде, - ответил взволнованный Фридун, - меня самого давно тянет в Азербайджан. Здесь мне как-то не по себе.

- Ну что ж! - заметил Риза Гахрамани, бросив на друга ласковый взгляд. - Добрый путь! Будешь руководить азербайджанским отделением партии.

Когда поздним вечером товарищи стали расходиться, Пешавери сказал Фридуну, пожимая ему руку:

- Поезжайте! Быть может, и я скоро буду в Тебризе. Идеи национальной независимости Азербайджана и Курдистана - великие идеи.

Эти слова, как бы определявшие ясный и четкий путь предстоящей борьбы, навсегда запечатлелись в памяти Фридуна.

- Я буду ждать вас! - ответил он, крепко пожимая руку Пешавери.

Проводив его до калитки, Фридун вернулся в комнату.

Старый деспот ушел, уступив место сыну. Но люди, ожидавшие, что с ходом Реза-шаха восторжествует свобода, были глубоко разочарованы. О свободе говорилось лишь в пышных речах. В действительности же сохраняли силу старые законы, старые порядки.

По-прежнему на улицах не было прохода от безработных, от бездомных детей и женщин. По-прежнему обездоленные протягивали к прохожим руки, моля о помощи.

А выбросившие их на улицу господа постепенно приходили в себя. После первых дней растерянности они собирались вокруг нового шаха, замышляя окончательно раздавить народное движение, обезоружить демократические организации.

Политиканы и грязные дельцы типа Хикмата Исфагани, Хакимульмулька, серхенга Сефаи, по-прежнему опираясь на представителей иностранного капитала, строили планы удушения свободы. И никакие демократические тоги и маски свободолюбия не могли скрыть их хищнической сущности.

Узнав о давнишней подпольной работе Курд Ахмеда среди трудящихся, которые относились к нему с доверием, Хикмат Исфагани решил еще больше приблизить его к себе. С этой целью, возвращаясь из дворца, куда он был вхож, Исфагани рассказывал Курд Ахмеду о том, что делается в правительственных кругах, какие там складываются настроения, пытаясь таким образом доказать ему свое расположение и доверие.

Однажды, будучи вызван в дом Исфагани, Курд Ахмед заметил вышедшего из кабинета Исфагани человека, который показался ему знакомым. Быстро, как тень, он скользнул в дверь, которая выходила во двор. Напрягши память, Курд Ахмед неожиданно вспомнил, кто это.

Встреченный господином Хикматом Исфагани, Курд Ахмед сказал тоном, в котором не оставалось и тени сомнения:

- Я видел сейчас фон Вальтера выходящим от вас сударь.

Хикмат Исфагани прикрыл ему рот одной рукой, а другой, взяв за рукав, втащил в кабинет.

- Милый друг! - сказал он, плотно закрыв дверь. - Умные люди сказали: не замечай того, чего не следует замечать.

- Во всяком случае, я не могу не выразить своего удивления. Вы, сударь, ведете опасную игру.

- Чему ты удивляешься, друг мой? Ничего удивительного в этом нет. Это есть политика. И направлена она на пользу народа. Клянусь честью, я руководствуюсь только любовью к родине.

- А мне кажется, что любовь к родине требует сурового наказания того же фон Вальтера.

- О нет, мой друг! Не горячись! Ты еще молод. Ты не знаешь, какой извилистый путь у иранской демократии. Если хочешь знать правду, я сам помешал фон Вальтеру уехать на родину и умышленно задержал его в Тегеране. Сейчас он не более как тигр, попавший в клетку. Победят немцы, мы выпустим его из клетки, и он будет нам только полезен...

- Неужели вы верите в такую возможность?

- В какую возможность? Победы немцев?

- Да!

- В настоящей политической обстановке я ни во что не верю и во все верю. Да, да. Можно допустить, что немцы все же выиграют воину. В этом случае легко себе представить, что может сделать для своей родины тот, кто опирается на поддержку фон Вальтера.

- А если фашисты проиграют войну? Ведь и такая возможность не исключена?

- Конечно. Возможен и такой исход. Если немцы проиграют войну, будет совсем другой оборот. В этом случае шкура тигра пойдет за дорогую цену. Продай и употреби на пользу родине. Таким образом, в обоих случаях мы ничего не потеряем, а только выигрываем. Теперь садись и слушай меня. Я только что от его величества. Обсуждали новый состав правительства.