Мирза Ибрагимов: Слияние вод

- А Салман? - страшным шепотом спросил Рустам, сжимая ручки кресла,

- Да все на тебя свалил: ты, дескать, заставлял, ты деньги брал, а ему малую толику выдавал, деньги не серьезные, на папиросы не хватит...

- Я?! - надорванным голосом простонал Рустам и вдруг уронил голову на грудь.

- Да ты не волнуйся, друг, - сказал Шарафоглу: ему стало жаль Рустама, но он знал, что жалости теперь поддаваться не следует. - Вот письменные заявления: тетушка Телли, Керем, Гызетар, Ширзад и еще кое-кто ручаются за твою честность.

Но и это не утешило Рустама. Боясь глаза поднять, он думал, как непоправимо виноват перед Телли, ее сыном, Ширзадом, перед всеми, кого считал врагами. А жена? Не Сакина ли пыталась образумить, предостеречь, не она ли твердила, что пригрел он на груди гадюку... Размышляя обо всем случившемся, Рустам чувствовал себя сейчас сильным и беспомощным, раздавленным и воскресшим.

- Да, я виноват и заслуживаю наказания, - сказал он и вдруг сердито затряс головой, но мигом сник.

Все подавленно молчали.

Гошатхан остался верным себе: он не торжествовал и не злорадствовал.

- Нет, Рустам, я тоже о воровстве не подозревал, врать не стану... Меня пугало, что у тебя закружилась голова, что ты зазнался, оторвался от народа, собрал вокруг себя подхалимов...

- Да, я считал их опорой. Своей опорой, - впервые кротко согласился с ним Рустам: исчезла и злость и обида, осталась только бесконечная усталость.

Для всех, даже для районных руководителей, Рустам всегда был "киши", это воспринималось естественно, но в присутствии чабана Бабы и он превратился чуть ли не в ровесника Ширзада... Когда Баба заговорил, все почтительно смолкли.

- Я тебя считал мудрецом, а ты что натворил? Эх!... Отвернуться от народа и приблизить каких-то проходимцев! Ты не слышал пословицу: "И длинная дорога хороша; и супротивный народ - хорош"? Не тебя, одиночку, должен слушаться народ, а ты, вожак, должен покориться народу! Одну овцу и шальной ветер сбросит с тропы в пропасть - перед отарой и буря бессильна,

Пойду-ка я на яйлаги, там лучше, чем у тебя...

И снова Рустам не возразил, а согласился. Да, это так, дядюшка...

9

Гараш после отъезда Назназ испытывал глубокое отвращение к самому себе. Как низко он пал, превратившись в пленника распущенной бабенки! Красоту - великий дар природы - Назназ распродавала по дешевке, не брезгая любым покупателем.

И вот ради такой Гараш отказался от Майи. Пренебречь верностью, растоптать достоинство жены - что за низость! Разве Майя забудет это, простит?!

Мучимый раскаянием, Гараш избегал людей, сразу после работы он возвращался домой и часами простаивал на веранде, устремив взгляд в темную ночь.

А в доме и без того сгустился мрак; Сакина и Рустам были озабочены, молчаливы, да и Першан приуныла.

Однажды Сакина настойчиво потребовала, чтобы Рустам поехал за невесткой и привез ее домой, иначе Гараш вовсе зачахнет...

Старик недовольно ответил:

- Ты сколько раз туда ездила? Мало тебе унижений? Меня теперь хочешь выставить на позор?

- Наш мальчик погибнет! - тяжело вздохнула Сакина.

- "Мальчик"!... - Рустам горько усмехнулся. - Вот пусть твой "мальчик" сам и едет. Обидеть человека легко, а помириться с женою, вернуть ее в дом - потруднее, тут надобно мужество...

- Да, не в тебя пошел, - посетовала мать, - в его годы ты был как огонь!

- Ничем не могу помочь, - поклонился Рустам. - У кого сынок удался в отца, а у кого - в мамочку...

- Неправда, - безжалостно вмешалась Першан. - Гараш весь в тебя, вылитый Рустамов. Такой же упрямый, взбалмошный, так же с женой не считается...

Отец потянулся, чтобы ухватить ее за косы, но Першам умчалась в свою комнату, прихлопнула дверь. Однако Рустам позвал к себе Гараша.

- Сынок, - сказал он, стараясь не смотреть на исхудавшего, мрачного парня, - бери-ка машину и слетай к Кара Керемоглу, попроси взаймы скаты для грузовика. Скажи: Рустам, мол, получит на базе и вернет.

Гараш молча повиновался, спустился с крыльца, снял с гвоздика ключ от сарая, но тут его догнала Сакина, велела переодеться:

- Срам какой, рубашка мятая, воротничок покоробился, как береста...

Пока сын надевал белую шелковую рубашку и новый костюм, она уговорила мужа отпустить и ее с Першан.

- Можете там и ночевать, - ответил Рустам. - Родной дом-то, как видно, не мил!

10

Привыкнув к семье Зейнаб Кулиевой, Майя взяла на себя некоторые домашние заботы, даже корову научилась доить... Ей нравилось слушать, как, ударяясь о стенки подойника, звенят струйки молока, вдыхать теплый, сладковатый запах хлева...