Игорь Яркевич - Ум, секс, литература

Я морщился от еды и блатной песни. Лена тоже морщилась.

В начале восьмидесятых, когда мы с Леной ели в плохом ресторане и морщились, блатная песня была запрещена советской властью. Теперь блатная песня - начальница жизни. Советская власть не успела уебать блатную песню. Советская власть не смогла сберечь русских людей в девяностых от блатной песни. Маленькая, глупая, бессильная советская власть!

Сейчас, Лена, все в блатной песне. Украинское девичье тело на Тверской, как в ракушках, в блатной песне. Белорусское девичье тело на Тверской тоже в ней. Тверская в блатной песне. Тверская сама как блатная песня.

Конец века, Лена, чтобы ты знала, уже не верит "Вишневому саду" и Феллини. Двадцатый век ждал от культуры ума и секса. Но ни хуя не получил. Культура кормила век ожиданием ума и секса, ожиданием чего-то такого настоящего и большого. Кормила, кормила, но век все равно остался голодным. А от блатной песни нечего ждать. Блатная песня не мучает ожиданием. Вот почему конец века любит блатную песню. Вот почему ей доверяет кризис девяностых.

В русских ресторанах плохо кормят и не играют Моцарта. Там не услышишь музыкальный авангард. Надо терпеть. Надо кушать что дают. Надо слушать что играют.

Блатная песня - это ужасно. Это за гранью. Но пусть лучше блатная песня, чем опера. "Евгений Онегин". Блатная песня не лучше оперы "Евгений Онегин". Но она хотя бы короче.

У России беда с музыкой. Россия до сих пор слушает музыку душой. А музыку надо слушать ушами! Или мозгами. Или гениталией. Как угодно; но только не душой.

И с клитором у России беда. Клитору не повезло. В России клитор отдали душе. Но душа не справилась с клитором. Душа его не чувствует! Клитор надо воспринимать более серьезно - через ум или через секс. Но только не через душу. Я, Лена, уже говорил тебе, что я не бегу от простых удовольствий. От самых простых. Мне нравится пиво с воблой. Я иногда смотрю футбол. Я не боюсь сигарет без фильтра. В детстве я собирал марки. И мне нравится блатная песня. Она мне редко нравится. Но мне и Моцарт нравится редко. И совсем не нравится музыкальный авангард. От музыкального авангарда тянет ко сну еще больше, чем от индийского кино. И больше, чем от блатной песни.

В конце века не клонит ко сну только от "Молчания козлят - 2". От-личная книга! или фильм. Наверное, и фильм, и книга.

В Америке снова происходит что-то нехорошее. В геометрической прогрессии растет количество разорванных на мелкие куски хуев и запеченных в тесте сосков грудей. Кто-то опять разозлился на козликов-американцев.

Пoлицeйcкий Джек Дублин по некоторым нюансам догадывается, кто это Федя! Ну конечно, Федя! Но вроде бы Джек покончил с Федей. Оказалось, не покончил.

Тогда Джек начинает охоту. Скоро Джек понимает: это не Федя. Это уже сам Чехов! Чехов восстал из мертвых. Чехов обиделся на козликов-американцев. Чехов подарил им "Вишневый сад", а они ни хуя в нем не поняли. И вот теперь Чехов вправит им мозги! Чехов покажет им вишневый ад, Чехов загонит их в вишневый зад. На месте американского сада Чехов хочет обустроить кровавый ад и зад жизни.

Джек обращается за консультацией к магам и колдунам. Они подтверждают догадку Джека. Редко, но бывает, да не так и редко, что русские писатели, недовольные тем, что происходит на земле после их смерти, выходят из могил и начинают наводить порядок. Обычно это бывает в России, но порой, поскольку влияние русской литературы распространяется, к сожалению, далеко за пределы России, это бывает и вне России.

Борьба с прыгнувшим из могилы Чеховым невозможна. Чехов хочет лично отомстить Джеку за гибель Феди. Чехов пришел рассчитаться за Феденьку, за персонажа! Джек обречен.

Но есть одно оружие против Чехова - заговоренные книги. Книги русских писателей - лауреатов Нобелевской премии. Книги Бунина и Пастернака. Книги Шолохова и Солженицына. Книги Бродского. Оживший Чехов ничего не боится. Но этих книг он почему-то боится.

На Бродвее - очередная премьера новой постановки "Вишневого сада". Джек много раз предупреждал; надо запретить "Вишневый сад". "Вишневый сад" будет постоянно притягивать к себе сексуальных маньяков и разных потусторонних гадин вроде ожившего Чехова; но Джеку не верят. Джека поднимают на смех. Джека едва не увольняют на хуй из полиции.

За неделю до премьеры Джек получает по почте интересный подарок: запеченную в тесте ноздрю актрисы, играющей в "Вишневом саде" роль Раневской, и мелко нарезанный замаринованный хуй актера, играющего в этом же спектакле Гаева.