Салам Кадыр-заде - Зимняя ночь

Это была чудесная ночь. "Старик-почтальон", весь вечер развлекавший присутствующих шутками и танцами, оказался школьным товарищем Адиля. Проходя по аллее уже без усов и бороды и увидев своего друга танцующим с девушкой, он весело подмигнул ему.

Адиль все еще не знал, о чем ему разговаривать с девушкой. Он радовался, волновался, смущался. Смущался потому, что красивую девушку он знал давно.

Это была Джейран.

ПОСЛЕ ДОЖДЯ

Перенесемся, дорогие читатели на два месяца назад.

Было ласковое весеннее утро.

Прижимая к груди учебники, Джейран шагала в техникум. Шелковое голубое платье очень ей шло. Девушка смотрела по сторонам. Сегодня ей все казалось особенно красивым. Радостно билось сердце.

В зеркальной глади моря, залитого солнцем, отражались нефтяные вышки, деревья, стоящие на берегу.

"Как жаль, что не из каждого окна виден Каспий!" - подумала Джейран. Легкий утренний ветерок играл прядками волос, белой лентой.

Сколько лет Джейран ходила по этой дороге в школу! Все ей здесь родное и знакомое: улицы, дома, деревья. У Джейран была привычка повторять по дороге уроки. Она представляла себя стоящей у доски и отвечающей на вопросы учителя.

Джейран не торопилась. До начала занятий оставался еще целый час. И вдруг... Что такое? Из большой свинцовой тучи, наползавшей на город, полил сильный дождь. Джейран решила переждать его и встала под балкон у стены какого-то дома. Сверху ее окликнули.

Девушка подняла голову: на балконе стоял учитель Салех. Старик выносил на дождь цветы в горшках.

- Зайди в дом, доченька, промокнешь!

- Спасибо. Не беспокойтесь. Я побегу.

Однако учитель настоял, чтобы девушка поднялась.

До седьмого класса Джейран училась в средней школе. Учитель Салех преподавал у них естествознание. Потом Джейран поступила в художественный техникум, но своего любимого учителя не забывала и время от времени приходила с подружками его навещать.

Сейчас учитель Салех был уже директором этой школы.

Джейран вбежала во двор и поднялась по каменным ступеням. На пороге ее встретил учитель Салех в пижаме.

- Входи, входи. Еще рано. Чайку выпьем. А дождь прекратится, вместе пойдем, нам по дороге.

В последний раз Джейран была здесь месяц тому назад, когда учитель болел. Из маленькой галереи с бирюзовыми карнизами она прошла в комнату, поздоровалась с женой учителя Шафигой-ханум, села за стол, откинула со лба мокрые волосы.

Завязалась беседа.

Шафига-ханум, заметив, что Джейран все время к чему-то прислушивается, сказала:

- Это соседский парень... Хорошо играет. Джейран сидела как зачарованная. Казалось, тара обрела голос и говорила словами песни:

Ты коварна, канарейка,

Песенкой своей согрей-ка,

В желтых пятнах твоя шейка,

Почему ж сама пестра?

Учитель Салех тоже подсел к столу.

- Почему не пьешь? - он пододвинул к Джейран маленькую вазу с вареньем.

Девушка заметила, что старик чем-то расстроен.

- Что с вами, Салех-муэллим*? Что-нибудь случилось?

______________ * Муэллим - учитель; употребляется в разговорной речи при обращении к уважаемым людям.

- Не спрашивай, доченька... - учитель недовольно покачал головой и вздохнул.

Шафига-ханум выглянула из соседней комнаты, где гладила мужу галстук, и многозначительно пожала плечами, давая понять, что настроение у супруга неважное. Девушка хотела расспросить учителя, но промолчала. "Может, мне об этом нельзя сказать, - подумала она, - семейный секрет?"

Паузу нарушил бой часов. Пробило половину восьмого.

Старик положил в стакан сахар, размешал, сделал бутерброд с маслом и начал есть. Джейран молчала. Она любила старого учителя, как родного отца, и ей было неприятно, что он в таком скверном расположении духа.

Учитель Салех кончил завтракать и встал из-за стола. Чтобы не мешать ему переодеваться, Джейран взяла книгу и прошла через галерею на лестничную площадку, поставила на перила маленькую чернильницу-непроливайку, которую по школьной привычке всегда носила с собой. Классные чернила были бледные, и это ей очень не нравилось. "Почерк портится", - говорила девушка. Когда же писала домашними чернилами, буковки выходили четкие и ровные.

Дождь прошел. Тучи рассеялись. На небе играла радуга, яркая, пестрая, как павлиний хвост. Дождевые капли на виноградных листьях в соседнем дворе сверкали под лучами солнца, как бриллианты. В галерее, у окна сидел курчавый юноша в сетке с короткими рукавами и играл на таре грустную мелодию. Юноша был увлечен игрой и, ударяя плектроном* по струнам, потряхивал головой в такт. Казалось, это выла не тара, а живое человеческое сердце.