Рустам Гусейнов - Ибо прежнее прошло (роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе)

- Никогда! - в ужасе вдруг вскочил Глеб. - Этого никогда не будет! Две тысячи лет назад нам было сказано, что всех нас любят, и все мы будем спасены. Я верю в это! И пусть тогда мне дастся по вере моей! А иначе и я "верну свой билет".

Иван Сергеевич искренне рассмеялся почему-то. Затем поднявшись вдруг, быстро и коротко обнял Глеба. И, кажется, сам чуть смутился от этого.

- Удивительно, - пробормотал он, садясь на место, - как всякий безоглядно верящий в Него, сам немного становится на Него похож.

Глава 42. ВЕРА

Евгений Иванович уже спал. Он прилег опять минут двадцать назад и, кажется, некоторое время пытался еще вслушиваться в разговор, но потом глаза его закрылись, и теперь он тихонько посапывал.

- Понимаете, Глеб, - продолжил Иван Сергеевич, - Дело в том, что строгого доказательства духа - доказательства одинаково объективного для всех - не может быть уже потому, что доказательство само по себе - есть понятие нашего разума. А дух недоступен для разума. Я бы даже сказал, что дух - это, в некотором смысле, противоположность разума. Разумом так или иначе могут познаваться лишь проявления духа в материи. Например, закон кармы - то, что кажется нам непреложным "законом духа" - есть, в действительности, лишь использование духом законов материального мира, проявление его в материи для нас. Дух непознаваем. Никому никогда не удастся описать в словах, что в действительности происходит в душе человека от красивой музыки, от настоящих стихов, перед картиной великого художника. Можно описать лишь последствия этого уже в чувствах - уже в разуме - уже в материи. Можно попытаться также перевести красоту музыки, красоту живописи в красоту речи. Но это будет уже иная красота. Дух непознаваем и, следовательно, неописуем, поэтому духовный опыт не передается от поколения к поколению. Он всегда остается лишь индивидуальным опытом каждого человека. Настолько, насколько имею я право судить, духовные прорывы - есть единственный доступный человеку способ не познания, но приобщения к Высшему Духу. О прорывах таких написано много и разное, но знает их лишь тот, кто пережил. Почему и когда приходят они к человеку - неизвестно. Известно только, что никогда не приходят они просто так. Они требуют огромных усилий разума, воли. Ибо самое меньшее, что нужно для них - забвение своих личных потребностей, забвение собственной выгоды, отрешение от закона целесообразности, от бесконечного сопоставления причин и следствий, в цепи которых живет человек - уход от материального мира. Однако вот что будет, вероятно, удивительно для вас, Глеб - в этой жизни человеку доступны материальные прорывы. Более того, для достижения их в нашем материальном мире от человека не требуется вовсе никаких усилий. Для достижения их требуется лишь определенное сочетание химических элементов в нашем мозгу.

- Что вы имеете в виду, Иван Сергеевич?

Гвоздев помолчал, кажется, вспоминая о чем-то.

- Я, пожалуй, расскажу вам одну историю из своей биографии. Лет пятнадцать тому назад - в середине двадцатых полтора года пришлось мне проработать на раскопках в Таджикистане. И совершенно неожиданно для себя я пристрастился там к курению конопли и гашиша. Вам, конечно, не приходилось пробовать их.

- Нет.

- И слава Богу.

Я был в то время уже довольно известным ученым. Смею утверждать, что - неплохим ученым; смею утверждать, что - и личностью - со вполне определенной ценностной шкалой. Я был уже твердо верующим человеком. Я спокойно и трезво верил в единство и целостность этого мира, совершенно не верил в дьявола понимал, что этот мир слишком сложен и гармоничен для того, чтобы состоять из противоборствующих стихий. Я знал, что духовное - более важно в нашей жизни, что для стремления к нему от человека требуется много усилий. Но я знал, что и убегать от материального мира - уморять свою плоть, кушать акрид и тому подобное - человеку бессмысленно. Или, вернее, так - что имеет смысл далеко не для каждого, а лишь для того, кто возвышает свой дух во имя служения другим людям. Чтобы убежать вполне от материального мира, надо перестать кушать - надо умереть - и вот тогда ты действительно станешь духом. Но будет ли даже тебе самому какой-нибудь прок от этого? Ведь стремясь к духу подобным образом, стремясь к духовному в одиночестве, ты в действительности лишь отдаляешься от него - ты забываешь о важнейшей его ипостаси - о любви, о призвании твоем к единению с другими людьми, о беспричинном и не ожидающем выгод служении им.