Дмитрий Каралис - Записки ретро-разведчика (Из варяг в греки)

Чей-то голос из наших:

- И соответственно закуска...

Большевики (хором):

- Ну, уж на хрен закуску! Если с закуской - то кайфуем вместе! Печень тресковую мы найдем, а картошка - ваша!

Силин:

- С вашей бригады тресковую печень плюс ящечную селедку. Лучок. Яйца. А бефстроганов с мучным соусом мы сами приготовим. Но мясо вы достаете.

Я кутался в одеяло и думал, что также дружно они могли бы готовиться к моим поминкам.

Косорыгин (решительно):

- Ладно, по рукам! Только вы попросите Димку, чтобы он нам срубленный шаэр к кабелю припаял. У нас радиомонтажника нет. А в среду военпреды приезжают. Сами понимаете...

Парторг нашей бригады Лукошкин:

- За шаэр надо договариваться отдельно... Это за скобками основных переговоров. Как бригада решит.

Голоса членов бригады:

- Работать в шахте придется - на морозе...

- Каждая жила - пять квадратов сечения, не меньше...

- Паяльник мощный нужен...

- И техника безопасности.

- Ему надо будет грелки спустить.

Хвостом к одному чп прицепилось другое: кабель, который они поленились закрепить на штатное место во время испытаний, как топором перерубило. Но удачно - у самого штепсельного разъема, шаэра. Они прикинули, что кабель поставлен с запасом, и менять его не придется - надо только штепсельный разъем на место приладить. Вот теперь меня на эту операцию заочно и подписывали.

Договорились на три ящика, закуску и совместный вечер на нашей территории.

Мы жили в приличных коттеджах на улице Гаджиева, кажется. И наши двери были напротив друг друга. И когда ночным ветром с залива наш вход заносило сугробами - мы звонили большевикам по телефону, и они откапывали нас деревянными лопатами. Если ветер надувал с сопок - на утренний мороз с лопатами выбегали мы.

И следующий день вся бригада большевиков ходила вокруг меня. Свитерок надень из верблюжей шерсти, вот тебе унты новые, у тебя какой размер? Вот тулупчик новый, вот рукавицы из морской авиации - на резиночках, чтоб не уронить. Паяльник тебе нашли на пятьсот ватт, жало и кожух асбестом обмотали, чтобы тепло не уходило. Вот кислота с кисточкой - осторожней, мы тебе ее на пояс привесим. Вот олово проволочное. Вот шильдики на провода с номерами. Шестерку от девятки по точке отличишь. Не перепутай! Видишь, точечка внизу поставлена?.. (Это механики радиомонтажника учат!) Люльку для спуска в шахту мы тебе придумали - обрати внимание, какая удобная... Ремни страховочные. Две электрические грелки приготовили.

У меня к тому времени был третий разряд радиомонтажника. Для военного предприятия по тем временам - немалый. Горжусь до сих пор. Я учился на заочном отделении электромеханического факультета в Горном. Года через два, не найдя в Ленинграде обязательной работы по горному ведомству, я переведусь, досдав экзамены, в Институт водного транспорта.

Меня спустили в тесный стакан шахты, покрытый изморозью, и дали переноску, которую я закрепил на голове.

В желтоватом конусе света стоял пар моего дыхания. От вчерашнего озноба не осталось и следа. Под кожаную ушанку мне нацепили наушники с дугой микрофона, который сразу покрылся инеем. Я втыкал жало пробника в жилу провода, и запрашивал его номер. Подо мною, в тепле лодки нервничали у раскрученного шаэра два большевика с контрольной лампочкой, наушниками и микрофоном. Загоралась лампочка и они с повтором называли мне номер провода. Я натягивал шильдик, осторожно взрезал изоляцию, стаскивал ее с поворотом, мазал кислотой медь, давал ей отшипеть, лудил оловом, отдувая едкий дымок, и вставлял в скошенную, как органная труба, ячейку шаэра. Нагревал металл паяльником, прикладывал тающий прутик олова, и ждал когда он вздрагивающей каплей запечатает стаканчик с проводом ...

Поговаривали, что после модернизации лодка пойдет в Средиземное море на помощь братскому египетскому народу - бить сионистских агрессоров.

И я гордился, что две бригады ждут наверху и волнуются - получится ли у меня. После каждой пайки я надевал авиационные варежки поверх перчаток с отрезанными пальцами и ждал, пока согреются исколотые тросом руки.

И когда вечером в лучах берегового прожектора антена дернулась, а затем уверенно нацелилась в звездное небо, я проглотил комок в горле и дал настучаться по моей озябшей спине... Большевик Боря стиснул меня в медвежьих объятиях и сказал, покашливая, что меня любит.

Въедливые военпреды приняли у большевиков антеннный комплекс и улетели в Ленинград. Про отрубленный кабель знали только наши бригады.