Мустай Карим - Радость нашего дома

- Ты тоже не взыщи, дядя Гарей. Я думаю по-прежнему за лошадьми ухаживать, - говорит папа.

- Извини, сам знаешь, брат. - И дядя Гарей опять быстро уходит.

Мы приближаемся к нашей улице. А четвертый дом от края это и есть наш дом.

* * *

Вот видите, было нас сначала двое: я и мама. Потом с сестренкой Оксаной стало трое. А теперь приехал папа - и нас стало четверо. Я не считаю бабушку. Она же из Ти-мертау, только в гости приходит. Бабушка не сердятся и не говорит мне: "Почему ты меня не считаешь?" Что же, разве не лучше быть гостьей?

Но я вам еще не обо всех рассказал. Раз начал, то уж доскажу до копца. Я очень люблю рассказывать о нашем доме, о сестренке Оксане. И вы, пожалуйста, дослушайте до конца. "Делать дело серединка на половинку - это не по-мужски", - сказал однажды дедушка Мансур Загиру, который живет в доме у оврага. А этот Загир половину сада огородил, а половину не огородил. Теперь слушайте, буду рассказывать дальше.

СКОРО МЫ ПОЙДЕМ В ШКОЛУ

- Дети в этом году пойдут в школу, - сказал однажды папа, придя с работы.

- Что-то сами они об этом не говорят. Может, им еще не хочется учиться? - спрашивает мама, а сама улыбается.

Конечно, мама шутит. Я вспоминаю телеграмму, которую мы получили зимой. Ни бабушка, ни дедушка Ман-сур не смогли ее прочитать. Только школьник Махмут гордо прочитал эту телеграмму и объяснил, что в ней написано. Мама но знает этого. А если б знала, не стала бы так шутить.

- Мы очень хотим учиться, мама, - говорит Оксана. - Когда придет сентябрь, мы вместе со всеми ребятами пойдем в школу!

Я все еще вспоминаю, как хотел тогда сам прочесть телеграмму.

- А ты, Ямиль, что думаешь? - спрашивает папа. Что я могу думать!

- Я хорошо думаю, папа, - говорю я громко. - Пусть скорее приходит сентябрь.

Больше о школе никто ничего не говорит.

Когда мама и папа уходят на работу, мы с Оксаной усаживаемся на крыльце. Отсюда видно большое белое здание школы. Первого сентября мы возьмем свои сумки, сойдем с этого крыльца, откроем калитку и пойдем во-он той дорогой! Прямо в школу!

- Мы там будем читать, рисовать! Я нарисую цветок. Ладно, Ямиль?

- А я нарисую коня, ружье...

- Будем петь красивые песни. Ты будешь запевать.

- Пусть запевает учительница...

Но сейчас мне очень хочется петь. Если вы увидите белую школу, ее светлые окна, гладкую дорогу, усаженную большими красивыми деревьями, и если еще вы представите себе, что идете по этой дороге в школу, то вам тоже, наверно, захочется петь. Я запеваю:

На горе стоит белая школа,

Все вместе пойдем мы туда...

Сестренка смотрит на меня, щурит свои голубые глаза и тоже начинает петь. Нам так весело, что ноги сами притопывают под нашу песню.

Научи нас, дорогая школа,

И читать, и писать,

И картинки рисовать.

Под воротами показывается Фагима. Мы замолкаем. А кто это там на заборе? Ну конечно, Марат! Фагима подбегает к нам.

- Кое-кто уже ласпевает песни, - говорит она. Марат свистит в свисток и машет нам рукой, чтобы мы выходили на улицу. Оксана плотно закрывает дверь дома, а то сейчас же в дом заберутся цыплята и рассядутся на окнах.

- Идем? - спрашивает Фагима.

- Куда?

Марат опять свистит и кричит нам:

- Идем скорей!

- Куда?

- Эх, вы! - говорит Марат. - Ничего на знаете! Вчера, пока мы с вами ходили в лес, одна тетя записывала всех, кто пойдет в этом году учиться. Пойдемте скорей записываться!

Спасибо Марату, что сказал. Вчера мы и правда пошли в лес. Совсем ненадолго пошли. И пропустили такое важное дело.

- Пойдемте же скорей! Пойдемте сейчас! - торопит Оксана.

Вчетвером мы выходим на улицу. Нас догоняют Фа рит с Заманом.

Заман показывает маленький карандаш, длиной с пальчик.

- У меня тоже есть карандаш! - говорит он. - А наш кот сегодня чуть не поймал перепелку. Перепелка улетела. Хороший...

- Кто, кот?

- Карандаш.

Заман, по-моему, многовато разговаривает. Мама мне часто замечает: "Ты любишь много говорить!" А что я против Замана, хоть он и совсем маленький!

Мы пошли по той стороне улицы, где живет Рушан. Он теперь никогда не бросается камнями. Недавно, когда шел дождь, наш теленок залез на просяное поле. Мы с Оксаной бегали, бегали, никак не могли выгнать теленка. Тогда прибежал Рушан и выгнал его. Рушан очень быстро бегает!

Вот он, Рушан, сидит сейчас на воротах и поет. Он все-таки занятный, этот Рушан. Любит забираться куда-нибудь высоко - то на столб, то на крышу - и там песни поет. Никак не поймешь, о чем он поет.

- Пойдем, Рушан, в школу, - говорит Марат.