Мустай Карим - Радость нашего дома

Мы долго сидели на сундуке. Потом стали приходить гости. Их было еще больше, чем тогда, когда приехала Оксана. Все здороваются с папой, жмут ему руку, некоторые даже двумя руками сразу. Соседки-старушки гладят папу по спине.

Пришел и дедушка Мансур.

- Огромное спасибо за святое дело, которое вы сделали: самую войну победили, - говорит он. - Что разрушено - восстановится, что износилось - обновится. Только сирот очень жалко.

Папа глубоко вздыхает. А дедушка Мансур ведет уже другой разговор:

- И нам было трудно. Однако мы работали изо всех сил. Вот сам увидишь...

Первыми пришли Марат с Фагимой. Они, как вошли, прислонились к двери и так все время стояли.

- Входите, входите! - приглашали мы.

Но они не двинулись с места. Я знаю - они стеснялись папы.

Позже всех пришел Заман, сразу подбежал к папе, обнял его за ноги. Мы все удивились, а папа взял Замана на руки и говорит:

- Вот, оказывается, кто больше всех соскучился!

- Если у тебя есть ружье, дядя, стрельни-ка, - попросил Заман.

- Здесь же нет врагов! - говорит ему папа.

- А ты стреляй в коршуна, он сегодня унес у нас цыпленка.

Все стали смеяться, а Заман как ни в чем не бывало просит:

- Покажи мне свою саблю.

- Я не привез саблю, милый. А когда поеду в город, куплю тебе маленькую саблю, ладно?

- Ладно, хоть и маленькую, - говорит Заман и сползает с папиных колен.

Мама угощает всех детей. Заман получает свой гостинец и сейчас же выбегает из дома. Марат и Фагима зовут нас играть, но разве мы можем отойти от папы!

Мама тоже не пошла на работу. Весь день она варила и пекла вкусные вещи. Мы все время была возле папы. Мама тоже подходила к нам, улыбалась, смотрела то на нас, то на папу. И говорила она так весело и звонко, как будто сыпались серебряные монеты. Все лицо ее светилось, глаза сияли, и мне казалось, что весь наш дом и вся наша улица стали светлее.

Она теперь совсем не похожа на ту маму, которая в толстой белой шали, с мешком за плечами уезжала зимой в далекий город. Но все равно, это та же наша мама.

После полудня пришла бабушка из Тимертау. Увидев ее в окно, мы с Оксаной выбежали навстречу. Но на этот раз нам совсем не было интересно, что лежит в ее больших карманах.

- А-а-а! Мои быстроногие! - говорит бабушка, берет нас за руки и торопливо шагает к дому.

Дома она обнимает папу и тихонько плачет.

- Знаешь, Оксана, - шепчу я, - слезы бабушки - ото слезы радости, сладкие слезы.

- Откуда ты знаешь?

- Дедушка Мансур так сказал.

- Молодец, крепко держишься, мама! Может, ты сделана из железа, раз ты из Тимертау? - шутит папа.

[Чимертау - Железная гора.]

- И железо ржавеет, сынок! А в трудные годы надо быть крепче железа.

Я не могу удержаться от смеха.

- Чего ты смеешься? - спрашивает Оксана.

- Как может быть бабушка из железа? Она вся мягкая, и руки у нее вон какие мягонъкие.

Оксана хмурит брови. Ей кажется, что я смеюсь над бабушкой.

После чая папа надел пилотку.

- Мать, - сказал он, - я с детьми пройдусь по полям. На фронте дал я себе слово: если вернусь, то, не снимая походного мешка, обойду все наши поля и луга... Может, и ты с нами пойдешь?

- На этот раз идите без меня. Никак не управлюсь с работой, говорит мама, осматривая меня и Оксану. - А почему вы без башмаков?

Вот так так? Мы совсем забыли о наших башмаках. Я сейчас же достаю их из-под кровати:

- Вот, папа, желтые башмачки с красными кисточками, которые в майский праздник принесла нам бабушка.

- У меня один башмак уплыл по Серебряной, да Ямиль догнал и принес его, - рассказывает сестра.

- Не я один, а с дедушкой Якшиголом...

- Башмаки были причиной и радости и горя, - улыбаясь, говорит бабушка. - До твоего приезда дети не хотели надевать их, берегли. А папа приехал - про башмаки забыли. Ай, дети, дети...

Мы быстро обуваемся и уходим с папой. Идем на Полевую сторону. Папа идет посередине, я бегу с одной стороны, Оксана - с другой.

Папа срывает пахучие травы, растирает их в руках и нюхает, поднимает нагретые солнцем камешки и подносит их к щеке. Опережая нас, он сбегает на дно глубокого оврага; цепляясь за травы, быстро поднимается наверх, срывает колючие фиолетовые цветы татарника, потом влезает на какой-нибудь большой камень и долго-долго всматривается в даль.

Папа привел нас в дальнюю березовую рощу, к роднику. Ох, и холодна вода в том роднике! Папа вымыл этой водой лицо и руки и, зачерпнув ее руками, пил. Мы с Оксаной тоже пили. Потом мы сели у родника на траву.

- Этот родник выкопал мой отец, ваш дед Батырша, - сказал папа. - Я тогда был таким маленьким, как ты теперь. Этот родник так и называют родник Батыр-ши. Сколько людей пило здесь воду, умывалось... И птицы и звери приходят сюда пить воду. Смотрите, как привольно у родника растут красные цветы...