Владимир Каткевич - Германская шабашка

По средам из Санкт-Петербурга ходит паром "Анна Каренина" с заходом в Нюнесхамн. Правда, паромы иногда тонут, вы знаете. Летом что-то ходит или ходило до Гамбурга. Но в Гамбурге много соблазнов, кварталы для мужчин, Сан-Паули, Рено-бан, порнобюллетень издают "Сан-Паули эксклюзив". И потом, транссексуалы только частично слабого пола, могут и морду набить.

Открылось много турконтор, "Евровояж", "Мир без границ", совместных и каких-то благотворительных, но в последних все равно надо платить зелеными.

Моя прижилась под крышей райисполкома.

- Тебе куда, сынок? - спросила бабушка-вахтерша.

Разыскал комнату. На двери табличка: "Инструктор по вопросам соцкультбыта".

Захожу, хорошими духами пахнет. Девушка вписывает в билет заросшему акселерату номер бортового телефона.

- А колотуху? - напоминает он.

Тюкнула печать.

Иду назад, бабушка спрашивает:

- Нашел?

- Все в порядке, - говорю.

- В гости?

- Подработать.

- А то мы на них не наробылы. - И заплакала. - Я там три рокы була.

Так и благословила меня слезами.

Если б не купил билет, уехал бы на три дня раньше. В автобусе обычно есть пара свободных мест, но за наличные.

3

В бельэтаже по Европе На парапете у киевского цирка бутылки из-под шампанского, автобус высокий, разноцветный, по бортам номера телефонов.

Многие собрались насовсем. Временно провожающие обещают тоже переселиться.

- Коляска ваша? - Водитель в чреве автобуса трамбует ногой пожитки.

- А эта?

- Наша, наша.

Коляска, корзинка, картонка и маленькая собачонка. Собачонка одна на всех, нежный щенок при нежном юноше. В авоське собачьи пожитки, жилетка, мисочка, чтоб уши в супчике не мочил. Вычесал щеткой кобелька, достал пачку увлажненных салфеток. Для кого? Себе вытер ручки.

- У меня таксу за полторы взяли, - говорит евроюноше непоседа с кульком.

Человек дороги тут как тут. Уже не может. Если стрелять нечем, приходит провожать.

- Ну как? - спрашивает. Узнал меня. - Вас на тот автобус не подсадили?

- Нет, - говорю. - У меня билет на этот.

- За марки бы взяли.

- У него другой маршрут.

- Ничего, - говорит, - можно от Берлина электричками через Бранденбург.

- Я через три месяца, не раньше, - говорит провожающий в возрасте. Раньше не выпустят. У меня в штампе отказа "Гэ Е".

- "Джи И", - поправляет непоседа. - Это ограничение в возрасте.

- Так что, меня не выпустят?

- Отказ на три месяца "Эм Ви", навсегда - "Эф Ай".

Компания или бригада обступила свои потертые сумки, всего четыре человека, стоят, прислушиваются. Похожи на командированных, но трезвые. Один осторожно спрашивает меня:

- Вы валюту не допишете в декларацию? Я вас отблагодарю. - Он сразу повеселел.

Интересно, как отблагодарит? Наверное, я не похож на обеспеченного человека.

- Как его погремуха? - длинноволосый из турбюро чуть не обжег щенка сигаретой, хотел погладить.

- Кличку дадут хозяева, - неохотно объясняет евроюноша.

- Это пит? - спрашивает с пониманием человек в очках. - Он там меньше двух не стоит.

- Я за полторы отдам знакомым, - говорит евроюноша.

Водитель закрывает багажник. Лезем в бельэтаж. Собачник вложил в пасть щенка таблетку. Будущий убийца задремал у него на коленях.

Девушки едут знакомиться или насовсем. Одна в плаще-крылатке, очки с цепочкой.

Мучиться еще больше суток, румяна, конечно, останутся на спинке сиденья.

Нервно смеется, волосы то распустит, то заколет.

Вторая практичнее, в спортивном. И с довеском, мальчик, кажется, хнычет, мамашу еще везет из Харькова. Эти на подготовленную почву.

Матерых гастарбайтеров не видно, ни двуручных пил в мешках, ни топоров, ни веревок, ничего шанцевого. Правда, мой сосед в телогрейке, вроде на леща собрался. А пальчики тонкие, белые, за ногтями следит. Или самый хитрый, или с лесов упадет.

- Нет, не возьму, - говорит лежачая дама, у нее не фиксируется спинка, - и не уговаривайте. Вы ворованные машины перегоняете...

- Почему обязательно ворованные?

- Вам лучше знать почему.

- Вы странная женщина. Наверное, никогда не выезжали.

- Думаю, побольше, чем вы, молодой человек.

- Сколько он вам дал? - поинтересовался сосед в фуфайке.

- Четыре сотни, - говорю.

Он усмехнулся в фуфайку, но ничего не сказал.

После шампанского останавливаемся часто. Девушка в очках спускается из бельэтажа, подаю руку. Пальчики холодные.

- Спасибо. - Взмахнула крылышками и по тропинке.

- Туда не идите, - говорю, - там бабушка.

Очень раскрепощенная бабушка, приседает, где попало, я на нее чуть не упал.