Иван Киреевский - Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Предметы, которые занимаютъ умъ народа и служатъ основаніемъ его мышленія, почерпаются имъ изъ самыхъ глубокихъ истинъ нашего вѣроученія. Онъ прежде всего ищетъ составить себѣ понятіе о Высшемъ Существѣ, о Его отношеніяхъ къ міру и человѣку, о началѣ добра и зла, о созданіи и устройствѣ вселенной, о нравственной законности человѣческихъ поступковъ, о правдѣ и грѣхѣ, о первоначальномъ законѣ человѣческихъ отношеній, семейныхъ и общественныхъ; о возможности внутренняго усовершенствованія человѣка, о характерѣ высшаго соединенія его съ Богомъ и т. д. Вотъ отъ чего житія Святыхъ, поученія Св. Отцевъ и Богослужебныя книги составляютъ, или, правильнѣе, составляли любимый предметъ его чтенія, украшеніе его вечернихъ разговоровъ, источникъ его духовныхъ пѣсенъ, обычную сферу его мышленія въ старости, утѣшенія его предсмертныхъ минутъ, когда весь смыслъ жизни сосредоточивается въ одно послѣднее сознаніе. Вотъ главное основаніе всей совокупности его развитыхъ и неразвитыхъ убѣжденій.

Но надобно признаться, что этотъ характеръ народнаго мышленія съ нѣкотораго времени началъ измѣняться. Причина тому, кажется, въ измѣненіи тѣхъ отношеній, какія существовали прежде между понятіями низшаго и высшихъ класовъ. Ибо прежде распространенія у насъ образованности Западной, основывающейся преимущественно на раціонализмѣ науки, все просвѣщеніе Россіи, весь образъ мыслей всѣхъ классовъ общества, проистекалъ изъ одного общаго источника: изъ прямаго и непосредственнаго ученія нашей Церкви.

Монастыри наши, раскинутые частою сѣткою по всей землѣ Русской, наполненные выходцами изъ всѣхъ классовъ народа, находились въ такомъ отношеніи къ умственному просвѣщенію всей земли, въ какомъ находятся университеты Европейскіе къ народамъ Западнымъ: они составляли центръ и опредѣляли характеръ народнаго мышленія.

Въ тишинѣ уединенной кельи смиренный инокъ, отрекшійся отъ всѣхъ постороннихъ цѣлей, не развлекаясь волненіемъ надеждъ и страховъ, радостями и страданіями жизни, предавался вполнѣ изученію высшихъ духовныхъ истинъ, соединяя умозрѣніе съ молитвою, мысль съ вѣрою, дѣло самоусовершенствованія съ дѣломъ самопознанія, и стараясь такимъ образомъ не однимъ отвлеченнымъ понятіемъ, но всею полнотою своего бытія, утонуть въ постиженіи высшей премудрости, открывавшейся ему въ Божественномъ Писаніи и въ богомудромъ помышленіи Святыхъ Отцевъ. Вокругъ смиреннаго инока собирались мало по малу слушатели-ученики; вокругъ нихъ народъ изо всѣхъ классовъ общества. Умозрѣніе, которому предавались отшельники изъ міра, было вмѣстѣ и основаніемъ и вѣнцомъ всего мышленія въ мірѣ. Высшія сословія, находясь въ живомъ и близкомъ соприкосновеніи съ монастырями и основывая убѣжденія свои на тѣхъ же началахъ, развивали въ дѣлѣ жизненныхъ отношеній тѣ же понятія, которыя въ дѣлѣ чистаго умозрѣнія развивались въ уединенной кельѣ. Простой народъ, не имѣя ни довольно времени, ни довольно средствъ, чтобы самому образовывать свои понятія, принималъ ихъ по частямъ, отрывками, но всегда проникнутыми одинакимъ смысломъ, изъ монастырей и отъ высшаго класса. Такимъ образомъ, понятія одного сословія были дополненіемъ другаго, и общая мысль держалась крѣпко и цѣло въ общей жизни народа, истекая постоянно изъ одного источника: Церкви.

Между тѣмъ, съ тѣхъ поръ какъ наука Запада сдѣлалась еще другимъ источникомъ нашего мышленія, понятія высшаго класса, проистекая изъ него, отдѣлились отъ понятій народныхъ, если не внутреннимъ разногласіемъ, то, по крайней мѣрѣ, недостаткомъ внѣшняго соглашенія. Монастырь пересталъ быть центральнымъ вмѣстилищемъ всѣхъ концовъ общества и живымъ средоточіемъ всѣхъ его умственныхъ движеній. Убѣжденія и понятія народныя, неподдерживаемыя прикосновеніемъ съ господствующей образованностію, получили ту ограниченность, которая многимъ изъ просвѣщенныхъ не позволяетъ постигнуть глубину ихъ перваго основанія. Но между тѣмъ эти убѣжденія, эти понятія простаго народа, разорванныя на части, но еще живыя и сохранившія внутреннюю силу свою, остаются до сихъ поръ еще единственнымъ содержаніемъ его умственныхъ размышленій, основою его сердечныхъ убѣжденій, связью его различныхъ членовъ, причиною его нравовъ и обычаевъ, и единственнымъ источникомъ его нравственной крѣпости. Этотъ характеръ внутренняго народнаго быта находитъ себѣ подпору въ слушаніи церковныхъ службъ, въ ослабѣвшихъ, но еще не совсѣмъ прерванныхъ сношеніяхъ съ оставшимися монастырями, и, наконецъ, въ нѣкоторыхъ духовныхъ книгахъ, доступныхъ грамотнымъ старикамъ.