Василий Авенариус: Современная идиллия

— Да.

— Они русские: мать, две дочери да племянница.

— А фамилия?

— Липецкие.

— Давно они у вас?

— С неделю. Одна из барышень, что постарше-то, пользовалась здесь серною водою, да доктора присоветовали ей пить сыворотки, ну, и завтрашнего же дня они собираются в Швейцарию.

— В Швейцарию? Не знаете, куда именно?

— Кажется, в Интерлакен.

— Так.

Молодой человек повернулся на каблуке и задумчиво спустился с лестницы. Поворотив за угол, он в одной из смежных улиц вошел в тесную, темную прихожую небольшого одноэтажного домика, ощупал дверь и постучался.

— Herein! [9] Войдите! (нем.) — послышался изнутри густой мужской голос.

Молодой человек вошел в комнату, освещенную матовою лампой. На кровати, с книгою в руках, лежал, с приподнятыми на стену, скрещенными ногами, молодой мужчина, с флегматическим, умным лицом; полная русая борода делала его старше, чем он был на самом деле. Не повертывая головы, спросил он вошедшего:

— Ты, Ластов?

— Собственноручно.

— Удалось, наконец, продуться?

— Удалось. Послушай, Змеин: ведь работы твои в лаборатории Фрезениуса приближаются к концу?

— Даже кончились нынче.

— А! Значит завтра же можно в Швейцарию? Змеин с удивлением обернулся к приятелю.

— Сам же ты просил повременить? Или уже не надеешься взорвать банк?

— Не надеюсь. Madame Schmidt!

В соседней комнате задвигали стулом, и в дверях показалось добродушное лицо старухи.

— Вы звали меня, lieber Herr?

— Звал. Мы улепетываем завтра.

— Как? Уже завтра?

— Увы! Sch eiden thut weh! Aber was thun? — sprach Zeus [10] Расставание болезненно! Но что делать? — говорит Зевс (нем.) . Сделайте-ка расчетец, что мы вам задолжали.

Если некоторыми сентименталистами изъявляется сожаление, что миновал золотой век молочных и медовых рек, что нет уже Аркадии, то весьма неосновательно: Швейцария — этот обетованный край; в ней не только потребляется непомерное количество молока и меду, но и самая природа, дикая и прекрасная, располагает лишь к аркадскому времяпрепровождению. В наиболее романтической местности Швейцарии — в Berner Oberland, около уютного Интерлакена, сгруппировался целый букет аркадских уголков, и один из благовоннейших цветов этого букета — Гисбах.

Застенчиво, как красная девица, не нуждающаяся в похвалах молодой красе своей, скрывается Гисбах от нескромных взглядов в своем таинственном царстве, так что, подъезжая к нему на пароходе по Бриенцскому озеру, вы только угадываете его близость — по глухому клокотанию падающих в озеро вод. В непосредственной близи вы различаете нижнюю часть его — пенистую массу, вырывающуюся из-под вековых хвойных деревьев. Взбираясь же вверх по обрывистому краю водопада, вы внезапно выходите на свет, в цветущую горную котловину, в собственную, сокровенную область Гисбаха и, как очарованный, не видите и не слышите вначале ничего, кроме самого водопада. С высоты более тысячи футов низвергается он с западного склона котловины почти стремглав. В нескольких местах небольшие уступы скал удерживают его буйный порыв; но, как бы негодуя на такое замедление, он с неистовым, глухим ревом разбрасывает по сторонам клубы серебристой пыли и, переведя таким образом дыхание, бросается еще с большею энергией в следующую пропасть. Сверху донизу одна непрерывная лента белоснежной пены, окаймляется он темно-зеленою стеною лесных гигантов. Там и сям легкие деревянные мостики, как шаловливые дети, осмелились перескочить бурный поток, но, оглушенные окружающим грохотом, так м замерли в воздухе и повисли над стремительною бездной.

Укрепили вы себе музыкою вод духовные силы, сделайте несколько шагов — и обретете две обители, где за известное число франков можете восстановить и своего физического человека: в углу котловины возвышается многоэтажная, обширная гостиница "Hotel Giesbach", а против самого водопада несколько меньшее здание, прежний отель "Гисбах", составляющий ныне лишь род прибавления к главному отелю.

Для любителей искусственных развлечений есть, наконец, и театральные эффекты: по вечерам весь Гисбах освещается бенгальскими огнями.

Был тихий, солнечный вечер, с неделю после описанного в предыдущей главе случая. Гисбах начал уже облекаться в тень; только вершины окружающих деревьев и верхний мостик нежились еще в золотых лучах уходящего светила. В окружающем воздухе разливалась отрадная, освежительная сырость, никогда, даже в знойный полдень, не покидающая окрестности водопада.