О'Санчес: Лук и донос

— Отделение, смирно! Отделение, вольно!

— Вот так вот. Оборзели тут в тепле… От такие у нас здесь условия, товарищ старший лейтенант. Это те самые котлы…

Вошедших трое: капитан Богатов, начальник строевой части полка, а сегодня — дежурный по полку, за ним прапорщик Федько из спецотдела и незнакомый офицер, явно не из их части. Капитан Богатов давно пересидел в капитанах, повышения не ждет, должностью не то чтобы доволен, но освоился — крепче не бывает, он клеврет, подручник и собутыльник своего однокурсника по училищу, а ныне начштаба подполковника Опросичева, поэтому очень мало чего боится по службе, но здесь самую чуточку нервничает и это видно знающему его Луку (одно время, по молодости, Лука пытались сделать писарем при штабе — отвертелся). Прапорщик Федько тоже напряжен: он здесь, в кочегарке, сжигает секретные бумаги, свой срок отслужившие. По инструкции прапор обязан лично сопровождать взглядом в геенну огненную каждую бумажку, но на деле — дым, грязь и жара ему быстро надоедают и он уходит, приняв меры предосторожности: "ну ты смотри, хрень-пелемень, если не дай бог, хоть одну бумажку увижу…" Лук единственный из кочегаров, кто иногда злоупотребляет высоким доверием и сует свой любопытный нос в военные тайны, но все они как на подбор настолько скучны и общеизвестны, что делает он это через два раза на третий. Однако бумаги жжет тщательно.

Старший лейтенант, фамилия неразборчиво, явился сюда из внеполковых далей, чтобы проверить соблюдение секретности в деле сжигания бумаг, но Луку кажется, что ведет он себя странновато. Что-то не так в нем, в старлее. Лук поймал взгляд капитана Богатова и угадал невысказанное пожелание:

— Товарищ капитан! Разрешите отправить отделение на ужин?

— Разрешаю. Не отделение, а банда махновцев. Губа по всем плачет. Построить, проверить внешний вид и отправить! Но сам останься, после поешь.

— Так точно!..

Младшие кочегары и сосланный "нарядчик" поспешно выстраиваются в колонну по одному и гуськом, гуськом к спасительным дверям на выход — все-таки Лук хороший дед, что надо дед!

Старший лейтенант ходит, смотрит, заглядывает, задает обычные вопросы… И Луку неуютно, Луку тревожно. Капитан и прапорщик ходят молча, им неинтересно и, пожалуй, в досаду.

— А это что?

— Шкафчики для одежды, товарищ старший лейтенант.

— Ну-ка открой. Все открой.

Лук открывает. Ему приходит вдруг озарение, он знает что будет дальше, он знает…

И точно! Ужас в душе его смешивается с ликованием, Лука штормит, но внешне он подтянут, ясен и туп: старлея не интересуют шмотки и свертки, тот направляется прямиком к третьему шкафчику и берет в руки толстенную книгу, потрепанную, всю в пятнах: "Основы диалектического материализма". И раскрывает ее и начинает тщательно листать.

"Листай, листай, ищи, ищи". Точно такую же Лук сжег вчера, но не простую а с вырезанной сердцевиной, в которой Купец, дембель-кочегар из Вайялово, автомобильной полковой базы, хранил здоровенный пакет с анашой. В эту же, целую, еще сегодня утром Лук наобум насовал бумажные клочки, будто бы закладки. Лук — противник анаши, но чужие глупости до поры терпел, пока терпелось.

Лук справедливо назвал идиотский и опасный тайник — подставой со стороны Купца и беспощадно сжег анашу вместе с книгой. Ох, вовремя. Кто-то заложил.

— А шкафчик чей?

— Ничей, свободный, товарищ старший лейтенант.

— Эта чья книга?

— Еще до нас была, товарищ старший лейтенант, готовимся к политзанятиям в свободное от вахт время!

Капитан молча дернул бровью в сторону наглеца, прапорщик, стоя позади офицеров, осторожно осклабился, старлей же — видно что заволновался — взялся за дело всерьез: вещи так и полетели из шкафчиков: гражданские полуботинки, заготовки для дембельских альбомов, какие-то другие книжки, одежки…

— Это чье?

— Мое, товарищ старший лейтенант! — Старлей недоверчиво взвешивает на руке стопку армейских уставов, полный комплект, но Лук действительно держит при себе набор уставов и любит их изучать на досуге, выискивая и подчеркивая для памяти неоднозначности и сомнительные места, дабы потом, во время отмечания "дембельских ночей до приказа" щегольнуть в кругу сослуживцев эрудицией и опытом.

— "Беломор"? Никак нет, товарищ старший лейтенант, "приму" и "астру". "Беломор" у нас курят только штатские…, ну, гражданские, — там табаку слишком коротко набито, а стоит дорого.

— Так. Все, товарищ старший лейтенант?.. Так. Вот что, Лук! Сроку тебе до завтрашнего утра, до семи ноль-ноль: чтобы весь этот свинячий бардак превратился в образцовый армейский, подчеркиваю, порядок. Завтра перед разводом я лично проверю и если хоть соринку найду — пойдешь на дембель 31 июня, в 22–00, последним. Понял?