Вильгельм Кюхельбекер - Адо

Однажды рыцари, боярыни и боярышни собрались в сумрачном терему и обстали певца-странника, рожденного при благословенных водах Некара. Юноша хотел им воспеть любовь и счастие, но его волновало смутное предчувствие: поэт всегда пророк. Ветер завывал и ныл в высоких трубах замка, облака преждевременно потушили светильник солнца - и томный день, проливавшийся в остроконечные, покрытые живописью окна, превратился в бледное мерцание. Чудно выставляли из мрака лики свои предки Убальдовы, вызванные из гроба дикою кистью младенчествующего художника: они, казалось, хотели провещиться языком иного мира.

Всеоружия, висевшие между сими изображениями, в неверном свете являлись, будто вмещают оживщие, дышащие тела богатырей минувшего времени, готовых шагнуть в среду веселящихся потомков своих. Невольная боязнь прокралась в сердца всех. Певец долго безмолвствовал; наконец несколько резких, угрожающих чем-то звуков предвестили голос его; глава его склонилась на перси, снова подъялась, вдохновенные очи вспылали, восторг и ужас подъяли власы его.

Душа моя полна боязни!

Однажды долгу изменив,

Злодей не минет поздней казни:

Суд божий справедлив!

Пусть был решителем сражений,

Высокой башней среди сеч:

Вдруг сломится, как лед весенний,

В его деснице меч!

Как жатву зрелую, Каратель

Пожнет главы его друзей,

Их жизнь неведомый предатель

Погубит в цвете дней!

Увы! Почто певец оставил

Твои струи, родной поток?

Почто в чужбину путь направил?

Я раб твой, грозный рок!

Деля беспечно хлеб надменных,

Смиренный делит жребий их,

Судьбу на гибель обреченных,

Возданье дел чужих!

Вдруг струна на арфе лопнула, - он вспрянул, бледный, трепетный. Вслед за ним, объятые быстрым страхом, вскочили витязи, боярыни, боярышни.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вверх по крыльцу, за высокими стеклянными дверьми, незапно услышали вопль, стук и грохот оружия. Рыцари не успели обнажить мечи, как уже вторглась густая толпа Пургасовых диких воинов и мятежные подданные Убальда. Их вожатыми зрелись Юрий, Мая, Михаил, исчезнувший из замка в день освобождения дщери Авинормского пустынника, и ужасный Адо, обезображенный полугодовым заточением, вооруженный топором и оборвью оков своих.

Первый пал певец, пораженный самим Пургасом. Думал ли потомок каттов, возрастая среди виноградников своей отчизны, что погибнет от секиры уроженца приволжского?

Михаил устремился на Убальда. Их чингалища взвились и звукнули. Летт, пронзив перси своему наставнику в военном деле, был им пронзен в тот же миг в перси же, - оба пали: Михаил испустил последнее дыхание, рыцарь восстенал, но жизнь его еще не покинула.

Адо поверг на землю обмирающего от ужаса настоятеля. Вдруг кто-то отвел смертоносный удар его. Он оглянулся яростный и узрел Юрия, всмотрелся в него, объят изумлением, но снял с трепещущего инока шуйцу, которою придавил его к помосту, готовясь исхитить жизнь его.

"Сдайтесь! - потом воскликнул юноша, - сдайтесь, мужи саксонские! Сопротивление бесполезно: вы и ваши ратники вдесятеро слабее нас! Отвечаю вам головою, что ваша жизнь, что честь жен и дочерей ваших будут для нас священными". Рыцари бросили мечи к ногам Юрия. Мордва окружила безоруженных.

Пургас подошел к сыну Сурову. "Как смеешь, дерзкий отрок, ручаться им за сохранение жизни, единственно от моей воли зависящей?" - вопросил он его дрожащим от бешенства голосом.

"Государь милосердый! - ответствовал Юрий, - я радел единственно о твоей пользе. Сии иноплеменники владеют сокровищами несметными; выкуп, который взнесут за себя, обогатит весь род твой! Прости слугу своего, что не предварил тебя, что не узнал заранее твоего хотения!"

"Ты человек мудрый! - ответствовал разбойник, - я доволен тобой!"

"Пургас! - прервал его Адо, - исключи из общего выкупа монаха и злодея Убальда: дай мне напиться крови их!"

Пургас. Здесь мне никто законов не предписывает. Старик, для тебя я прошел леса Ижорские и Ямские; твоя казнь была уже назначена! Прими, признательный, милость мою; судьбу же сих рабов - я решу!

Потом он подошел к мертвому Михаилу и ногою пнул труп его.

"Этот неверный домочадец господина своего приял заслуженное возмездие: он первый встретил нас в бору Авинормском и возвеселился о гибели своего благодетеля. Он провел нас путями тайными, он ввел нас сюда на собственную смерть: если бы не наказал его булат Убальда, я бы велел его повесить на первой сосне - в пример и в ужас всем предателям!" Пургас при сих словах вышел, велел рассадить пленников по подвалам замка и вынесть все сокровища владетеля.