Вильгельм Кюхельбекер: Адо

Служба кончилась. Юный эст задумчивый возвратился в семью Держикраеву. Домовитая хозяйка и ее дочери удалились, дабы уготовить пир для дорогих гостей, родных и ближних своих.

Нор остался сам-друг с своим благодетелем и наконец сказал ему: "Был я в церкви, где вы богу своему служите, и был в изумлении и не ведал, на земле ли: ибо нет на земле такой красоты и благочиния! Воистину, бог тамо с вами пребывает!

Я же ни пересказать, ни забыть не могу вашего благочестия и дивного служения создателю. Кто однажды вкусит сладкое, чуждается горечи; научи меня чудному закону вашему!"

Держикрай потом часто с ним беседовал о высоких истинах христианства, а спустя два месяца был его восприемником при принятии святого крещения.

ГЛАВА ПЯТАЯ

К Иванову дню собрались в Новегороде воины переславские.

Ярослав Всеволодович поднимался в поход; посадники же все еще медлили, граждане все еще не вооружались. Нередко слышался ропот по стогнам; народ казался недовольным и встревоженным.

Юрий (так стал называться Нор, омовенный водою искупления)

несколько раз представлялся князю и просил, да получит позволение возвратиться к землякам своим, чтобы возвестить им наступающую помощь великого города. Он слышал ответы нерешительные, оставлявшие его в величайшем недоумении: самая благосклонность к нему Ярослава, казалось, уменыпилася. Держикрай сколько мог утешал и поддерживал своего сына крестного.

"Друг мой, - говорил он ему, - помни слова царя-пророка: не надейтеся на князи, ни на сыны человеческие! Возложи свою надежду на всевышнего!"

Однажды ночью прибыли послы иногородние. Остановились же послы не в устроенной для их приятия гостинице, но в дому Никифора Дурова надменного посадника, всегдашнего врага власти княжеской и рода Всеволодова. До самого рассвета горели огни в терему его, входили туда и выходили люди житые, именитые граждане, тысяцкие, бояре новогородские и гости чужестранные.

Едва занялась заря - и ударили в набат. Бурные волны народа хлынули со всех сторон и покрыли торжище; собралось вече.

Посадник открыл оное следующею речью:

"Господин князь Ярослав Всеволодович и вы, мужи-братия, люди новогородские! Созвал ты, князь, в город наш своих ратников переславских, а нам поведал: се прислали ваши данники, Чудь и Ямь и Ливы, к вам по помощь на купцов рижских и рыцарей немецких, - ибо те гнетут их, и себе в неволю обращают, и берут с них дани неправые. Слова же твои, господин князь, не оправдалися; не на немцев хотел ты идти ратию, но еще до прибытия Юрия Норова, сына старосты чудского, велел трубить в поход в земле Переславской, и в области Перемышльской, и в странах низовых: то поведали нам наши лазутчики. А полк твой - на псковичей, наших братаничей, дядей и сродников: мы же тебе не выдадим нашей братии. И не реки нам: лживое на меня возводите поношение! Помним мы, господин князь, как на Филиппов пост пошел ты из Новагорода во Псков и хотел взять город их лестию, псковичи же не впустили тебя, и возвратился ты и вещал нам и преосвященному владыке нашему: пошел было я во Псков с миром и любовию, хотел дарить псковичей - и они меня избесчествовали; се днесь на них печален и скорбен я. Вслед за тем (никто еще не помышлял здесь об чудских наших данниках), вслед за тем, повторяю я, стал ты на войну готовиться. Мы же видели мысль твою и потому неспешно творили твоего повеления, Ярослав Всеволодович; и когда псковичи на тебя заедино, убоявшись, с рижанами совокупилися, утвердились стоять вместе в единомыслии и пролить друг за друга кровь свою, когда прибыл сюда Нор, сын Индрика, и ты изведал силу псковичей, наших братьев; тогда ты послал к ним боярина, вещающи: хощем идти с новогородцами на Ригу, идите с нами! Но и тут не отложил ты коварства и пагубы наших сродников! Ныне услышь, что они ответствуют на твое послание!"

В продолжение всей речи посадника лицо князя изменялось:

он то краснел, то бледнел, от ярости его брови соединялись, глаза сверкали, уста сжималися. Несколько раз хотел он воспрянуть и сорвать крамольника с холма Вадимова, но он зрел себя окруженным буйною чернию, отделенным от своей переславской стражи. Верный боярин Феодор шепнул ему, что она частию обезоружена, частию уже изшла из города, - и князь пребывал на своем седалище. Главный посол псковичей сменил посадника и обратил слово к князю новогородскому.

"Господин наш, Ярослав Всеволодович, ты ведаешь, все мы - единое Адамово племя, и верные и неверные; но и с неверными неправо без вины брань творить! Будем и с ними жить в мире; только к безверию и к беззаконию их не приложимся: пусть узнают они наше житие, любовь и смирение и приидут в богоразумие - и все спасены будем благодатию Христовою и пречистой его матери!