Виктор Астафьев: Разговор на фоне новой книги (Из диалога Ирины Ришиной и Виктора Астафьева)

На улицах Грозного горят танки. А ведь давным-давно признано, что танки как уличное оружие никуда не годятся. Их, между прочим, не надо было и в 45-м в Берлин вводить, где на узких улочках любой парнишка, любая старуха могли шурануть в бок танка фаустпатронами, вот и горело там одновременно 750 наших танков. Сдуру влезли в город, ввязались в уличные бои, а если бы Берлин окружили, блокировали, то встретились и договаривались бы с американцами дальше на 500-700 км, и условия, и переговоры были бы другие, а главное, сохранили бы жизнь сотням тысяч русских ребят. Но Сталину и Жукову надо было, чтоб Берлин пал - на весь мир какое впечатление произведет эта политическая акция! Чего уж тут думать о жертвах, тем более о телах погибших! Великий грех - не предать их земле. Немцы ночью подбирали своих, хоронили. А мы и тогда не спешили и до сих пор во многих местах этого не сделали. Напиши, пожалуйста, что не на митингах с портретами преступного генералиссимуса орать, не медалями бренчать, а надо, обязательно надо в юбилей Победы по оврагам, болотам пройти, волховским, березанским под Киевом, по всем, где полегли наши бойцы, сгрести косточки сотен, тысяч, а может, и миллионов наших воинов, сделать памятные захоронения. Это большевики породили такое презрительно-плевое - им на все плевать отношение и к жизни, и к смерти.

- Когда вам вручали премию "Триумф", то подчеркивали, что вы стали лауреатом русской Нобелевки именно как русский писатель. При этом А. Битов дал свое определение понятию "русский писатель". А ваше определение?

- По-моему, русский писатель - это писатель, живущий среди русских людей и знающий их не понаслышке, язык не по словарю, а ощущающий основу жизни локтями, боками и в какой-то мере осознающий, пропускающий через себя нашу действительность, что, между прочим, отнюдь не так легко, как кажется некоторым.

- А что бы вы пожелали народу нашему?

- Воскресения, воскресения, воскресения. Силы есть, способные это сделать. Не мешал бы впредь Сатана и помогал бы Бог, которого мы гневим и гневим, но он иногда обращает к нам свой милосердный лик, прощает нам наши тяжкие грехи, спасает и врачует нас. На это и будем надеяться.