Максим Горький - Том 6. Пьесы 1901-1906

Нил (входит с миской в руках и куском хлеба. Говоря, он внимательно следит, как бы не разлить содержимое миски. За ним идет Татьяна) . Все это философия! Плохая у тебя, Таня, привычка делать из пустяков философию! Дождь идет — философия, палец болит — другая философия, угаром пахнет — третья. И когда я слышу такие философии из пустяков, так мне невольно думается, что не всякому человеку грамота полезна…

Татьяна. Какой ты… грубый, Нил!

Нил (садится за стол и ест) . Чего там — грубый?.. Скучно тебе жить, — займись чем-нибудь. Кто работает, тот не скучает. Дома тяжело — поезжай в деревню, там живи и учи… а то — в Москву, сама поучись…

Елена. Так её! И еще проберите вот этого

(указывает на Тетерева) , — этого вот!

Нил (искоса посмотрев) . Тоже, чадушко! В Гераклиты метит…

Тетерев. Назови меня Свифтом, если тебе не трудно!..

Нил. Много чести!

Петр. Да, многонько!..

Тетерев. А мне это было бы приятно…

Цветаева. Какой лакомый!..

Нил (глядя в миску) . Не погневайся… А что… того… Поля была? То есть куда она ушла?

Татьяна. В театр. А что?

Нил. Ничего… так… вообще — спрашиваю…

Татьяна. Тебе ее нужно?

Нил. Нет, не нужно… то есть сейчас не нужно… а вообще, всегда… нужно. О, чёрт… запутался!

(Все улыбаются, кроме Татьяны.)

Татьяна (настойчиво) . Зачем? Зачем она тебе?..

(Нил, не отвечая, ест.)

Елена (Татьяне быстро) . За что он тебя пробирал? Скажи?

Цветаева. Да, это интересно!

Шишкин. Мне тоже нравится, как Нил Васильев нотации читает…

Петр. А мне — как он ест…

Нил. Я все недурно делаю…

Елена. Ну же, Таня, говори!

Татьяна. Не хочется…

Цветаева. Ей никогда ничего не хочется!

Татьяна. Почему ты знаешь? А может быть, я очень хочу… умереть?

Цветаева. Фи, гадость!

Елена. Брр! Не люблю говорить о смерти!

Нил. Что можно сказать о смерти до поры, пока не умрешь?

Тетерев. Вот истинный философ!

Елена. Идемте, господа, ко мне! Пора, самовар, наверное, давно готов…

Шишкин. А хорошо теперь чайку хлебнуть! Да и подзакусить бы… можно надеяться?

Елена. Конечно!

Шишкин (указывая на Нила) . А то я смотрю на него и — завидую, грешный человек!

Нил. Не завидуй — я уже все съел! Я тоже пойду с вами, у меня еще более часа свободного времени…

Татьяна. Ты лучше отдохнул бы до дежурства…

Нил. Сойдет и так…

Елена. Петр Васильевич! Идете?

Петр. Если позволите…

Елена. Благосклонно разрешаю! Вашу руку…

Цветаева. Становитесь все в пары. Нил Васильевич, ко мне…

Шишкин (Татьяне) . Значит, вы — со мной…

Тетерев. Вот — говорят, что женщин на земле больше, чем мужчин. Однако я живал во многих городах, и всегда, везде мне не хватало дамы…

Елена (смеясь, идет к двери и напевает) . Allons, enfants de la patri…i…i..e!

Шишкин (толкая Петра в спину) . Двигайся живее, сын отечества!..

(Уходят с шумом, пением и смехом. Комната несколько секунд остается пустой. Потом дверь из комнаты стариков отворяется, выходит Акулина Ивановна и, позевывая, гасит лампы. Слышен голос старика, монотонно читающего псалтирь у себя в комнате. Во тьме, натыкаясь на стулья, старуха проходит обратно к себе.)

3анавес

Та же комната.

Осенний полдень. За столом сидит старик Бессемёнов. Татьяна неслышно и медленно ходит взад и вперед. Петр, стоя у переборки, смотрит в окно.

Бессемёнов. Битый час говорю я вам… детки мои милые, а, видно, нет у меня таких слов, чтобы сердца вашего коснулись… Один спиной меня слушает, другая ходит, как ворона по забору.

Татьяна. Я сяду… (Садится.)

Петр (оборачиваясь лицом к отцу) . Ты скажи прямо — чего ты хочешь от нас?

Бессемёнов. Хочу понять, что вы за люди… Желаю знать — какой ты человек?

Петр. Подожди! Я отвечу тебе… ты поймешь, увидишь. Дай прежде кончу учиться…

Бессемёнов. Н-да… Учиться… Учись! Но ты не учишься… а фордыбачишь. Ты вот научился презрению ко всему живущему, а размера в действиях не приобрел. Из университета тебя выгнали. Ты думаешь — неправильно?