Максим Горький - Том 7. Мать. Рассказы, очерки 1906-1907

Если камень падал близко от ястреба, птица косилась на него, оставаясь неподвижной, если камень попадал ей в тело, она, вздрогнув, отскакивала прочь от удара. И всегда — молчала…

И всегда Чарли Мэн сидел на крыльце своего старого, маленького дома, встречая детей и молча следя за игрой с ястребом. Стесняя их веселье, он ничего не говорил им, но все чувствовали на себе его мёртвый, охлаждающий взгляд, и каждому он казался лишним здесь… Избегая ударов камнями, по траве перед домом прыгала большая угрюмая и злая птица, на крыльце сидел, положив скулы на ладони, длинный, худой человек и смотрел на ястреба, на детей, смотрел всё время, пока они играли с птицей, стараясь выбить метким ударом камня её злой глаз.

Чарли Мэн молчал… Но было хуже, когда он неохотно и медленно бросал детям несколько слов, одинаково скучных и, пожалуй, даже глупых:

— Вы, ребята, могли бы, если б захотели, бросить этой птице пару цыплят. Для неё, я думаю, цыплята будут приятнее камней и палок…

В другой раз, когда маленький Джонстон ловко ушиб ногу ястреба, Чарли Мэн поднялся и почему-то заявил детям:

— Я полагаю — с него довольно на сегодня… Вы могли бы уже идти домой, ребята…

— Когда вы убьёте дьявола, Мэн? — спрашивали его дети.

— Чтобы убить — не нужно много времени… — ответил он.

Всё это было скучно и охлаждало враждебный пыл детей, ненавидевших вредную птицу со всею силой и искренностью чистых сердец. И было странно, что с той поры, как Мэн привязал ястреба, он сам почти перестал выходить из дому.

Порою дети, раздражённые птицей, бросались на неё, тогда она быстро опрокидывалась на спину, вытягивала когти, открывала клюв и так ждала борьбы — вся взъерошенная и дрожащая, точно живой ком дикой злости…

В такой момент возбуждения Чарли Мэн вставал, вытягивался и, казалось, готовился к чему-то, что сразу отвлекало внимание детей от ястреба. Они смотрели на Чарли Мэна, он на них…

Им становилось холодно и жутко под взглядом серых глаз.

И тогда они уходили прочь от неприятной серой птицы и от чудака…

Однажды после такой сцены они ушли, а Чарли Мэн остался на крыльце. Положив, как всегда, свои скулы на ладони, он пристально смотрел на птицу, утомлённую прыжками, она прижалась вплоть к стволу дерева, около которого запуталась её верёвка, и голова её опустилась к земле, точно на ней невидимо лежало бремя долгой жизни или многих страданий.

Чарли Мэн смотрел на неё, пока стемнело, потом он встал и медленно подошёл к дереву. Птица вздрогнула, насторожилась, её перья злобно встали…

— Это… не то, дружище! — пробормотал Чарли Мэн, отрицательно кивая головой.

И он пошёл на птицу так, чтобы она, отступая перед ним, распутала верёвку. Сначала ястреб противился, взмахивая крыльями, но когда он понял, что каждый новый круг около дерева, удлиняя верёвку, отдаляет его от человека, он запрыгал по земле быстрее, ещё быстрее… И вдруг, взмахнув крыльями, поднялся, полетел, крикнул…

Верёвка дёрнула его назад, он почти упал снова на землю, косо махая крыльями. И, когда он сел на траве, его жёлтый, круглый глаз уставился в лицо Мзна, стоявшего в двух шагах.

Чарли Мэн осмотрел птицу, круто повернулся и не спеша ушёл в дом.

Он вышел оттуда сейчас же и вынес ружьё. Так же, не спеша, он подошёл к ястребу, приложил ружьё к плечу…

Туго натянув верёвку, птица сидела неподвижно, и круглый глаз её блестел во тьме, глядя на Чарли Мэна, в его каменное, как всегда, лицо. Голова ястреба была немного скошена направо. Мэн вдруг усмехнулся, опустил ружьё и сказал:

— Это — глупость, дружище… Не нужно это, я знаю…

Он качнул головой, и птица тоже как будто пошевелилась…

Мэн опустил ружьё на землю и вынул из кармана нож, потом осторожно взял верёвку и потянул её к себе. Ястреб вздрогнул, взмахнул крыльями, готовый опрокинуться на землю и защищаться…

— Не дури… — тихо сказал Чарли Мэн. — Довольно глупостей… довольно для обоих нас…

Он всё подвигал птицу ближе к себе, осторожно потягивая верёвку, — ястреб, не спуская с него взгляда, уступал силе и вытягивал клюв, медленно открывая его, готовый вырвать серый глаз человека.

Но Чарли Мэн коротким, быстрым ударом перерезал верёвку у самой ноги птицы и тотчас отскочил. Испуганная его движением, птица взмыла в воздух… Радостно, громко крикнула и снова, как бы не веря свободе, опустилась на землю…

Чарли Мэн, не глядя на неё, поднял ружьё и пошёл в дом…

Он слышал, как сзади него грузно хлопнули в воздухе крылья — раз, два и три… Потом во тьме раздался мягкий шум полёта большой, тяжёлой птицы…