Максим Горький: Том 26. Статьи, речи, приветствия 1931-1933

Но настало время, когда чернорабочие хотят и должны быть не только мастерами, а и художниками, виртуозами своего дела. В созданных ими условиях советской действительности они ежедневно доказывают, что могут быть таковыми.

Настало время, когда в жизнь должны властно войти не десятки, а сотни тысяч мастеров науки, искусства, техники, когда вся резервная, ещё не работавшая нервно-мозговая энергия миллионов должна принять активное участие в строении новой действительности, новой истории.

В день Первого мая, праздника пролетариев всех стран, вполне уместно говорить о тех высоких целях, которые поставил пред собою передовой отряд всемирной армии труда. Эти цели не так далеки, как думают неверы и сомневающиеся. Разрушение старого мира идёт с такой же быстротой, как строительство нового. Количество строителей непрерывно растёт. Растёт ли количество врагов наших?

Пролетарии и крестьяне должны понять и твёрдо усвоить, что враг растёт не из воздуха, он может расти только за счёт их массы, их плоти. Это значит, что рабоче-крестьянская масса зорко следит за ростом врага в своей среде. Это значит, что рабоче-крестьянской массе необходимо знать, кто мощный, неподкупный, бескорыстный друг и вождь!

Да здравствуют пролетарии всех стран! Да здравствуют рабочие и колхозники Союза Советов! Да здравствует партия ленинцев! Да здравствует комсомол и молодёжь на пути в его среду! Да здравствуют ударники на их пути в партию Владимира Ленина!

Горячо приветствую вас, товарищи ударники, с тем, что вы вступаете в партию, — это хороший, умный шаг, иначе и быть не должно и не может быть — ударник должен быть большевиком.

Что такое большевик? Это рабочий, интеллигент, настоящий революционер, которому показалось, и правильно показалось, что история слишком медленно идёт и что рабочий класс, вообще весь трудовой народ, терпит много, чрезмерно много терпит, что примирения между ним и хозяевами его — фабрикантами и помещиками — не может быть, интересы слишком различные. Одни хотят ехать на чужом хребте со своими удовольствиями, своей тихой, богатой, уютной жизнью, а другим приходится всю жизнь везти.

Владимир Ильич Ленин тем велик, что он отказался от медленного шага той клячи, которую буржуазия называет историей, отказался и научил лучших рабочих и лучших интеллигентов выгнать вон всю ту шваль, всех тех хищников, всех паразитов, которые привыкли жить на хребте рабочего народа, привыкли сосать его кровь и на этом жиреть.

Вышло, товарищи, хорошо! Вышло очень хорошо! Весь рабочий мир, весь пролетариат смотрит на нас, завидует нам — это факт. Лучшие завидуют, лучшие пойдут за нами. Вы являетесь примером для всего рабочего мира, для пролетариев всех стран, и то, что сделали вы, там тоже будет сделано — это совершенно неизбежно.

Вы все — рабочий класс — хозяева самой богатой, самой великой, самой обширной в мире страны, богатства которой неисчерпаемы. Посмотрите, товарищи, как много за последнее время, за время революционное — эти четырнадцать лет, — как много открыто нами ископаемых, много месторождений железной руды, различных нефтей, углей, различных полезных минералов! Это свидетельствует о том, что в страну пришёл новый, молодой, энергичный хозяин и начинает хозяйствовать, и хорошо хозяйствовать. Вы хозяева, и, если чего-то сейчас для вас не хватает, — ваше дело сделать так, чтобы всем хватало, и вы это сделаете.

Нам нужно хорошо работать. Я бы сказал, что, кроме этого, надо ещё хорошо учиться, надо не терять ни часа свободного для того, чтобы чему-нибудь немножко научиться. Это очень необходимо в наших условиях, потому что при всех тех похвалах, которые я от души могу сказать, мы всё-таки народ ещё пока не очень грамотный и народ, которому надо вооружиться знаниями. Я сейчас приведу несколько фактов, которые покажут, до каких иногда анекдотов доходит малограмотность иного человека. Мне очень много приходится получать полемических, вернее ругательных, писем от разных людей в ответ на те статьи, которые я печатаю в разных газетах. Напечатаешь статью, и на другой день получаешь три, четыре, десять, пятнадцать, иногда двадцать больших писем, страниц по шесть — десять, и в этих письмах идёт лёгкий разговор, включительно до таких слов, которые называются матом. Я, конечно, всё это читаю, всё это меня очень поучает и указывает мне, до какой степени, в сущности, иные люди мало разбираются в том, что творится.