Юрий Коваль: Рассказы из книги 'Опасайтесь лысых и усатых'

И вдруг все увидели, что он плачет. Слезы у него текут, и он совсем еще маленький. От силы ему шесть лет.

-- Не реви, Витька! -- закричали братья Моховы.-- Ну, Нюрка!

-- Пускай ревет,-- сказала Нюрка.-- Убил птицу -- пускай ревет.

-- Нюрка! Нюрка! Имей совесть! Тебя же поставили сторожить. Зачем отдала ружье? Сама должна была убить ястреба.

-- Я бы не стала убивать. Я бы просто шуганула его. Он бы улетел.

Нюрка стала растапливать печку, которая стояла в саду. Поставила на нее чугун с картошкой.

Пока варилась картошка, ребята все ругались с ней, а Витя плакал.

-- Вот что, Нюрка,-- под конец сказал Федюша Миронов,-- Витька к ястребу не лез. Ястреб нападал -- Витька защищался. А в сторону такой парень стрелять не станет!

Это были справедливые слова.

Но Нюрка ничего не ответила.

Она надулась и молча вывалила картошку из чугуна прямо на траву.

---------------------------------------------------------------------------------------------

* Чистый дор *

Лесная дорога пошла через поле -- стала полевой. Дошла до деревни -превратилась в деревенскую улицу.

По сторонам стояли высокие и крепкие дома. Их крыши были покрыты осиновой щепой. На одних домах щепа стала от ветра и времени серой, а на других была новой, золотилась под солнцем.

Пока я шел к журавлю-колодцу, во все окошки смотрели на меня люди: что это, мол, за человек идет?

Я споткнулся и думал, в окошках засмеются, но все оставались строгими за стеклом.

Напившись, я присел на бревно у колодца.

В доме напротив раскрылось окно. Какая-то женщина поглядела на меня и сказала внутрь комнаты:

-- Напился и сидит.

И окно снова закрылось.

Подошли два гусака, хотели загоготать, но не осмелились: что это за человек чужой?

Вдруг на дороге я увидел старушку, ту самую, что искала в лесу топор. Теперь она тащила длинную березовую жердь.

-- Давайте пособлю.

-- Это ты мне топор-то нашел?

-- Я.

-- А я-то думала: не лесовик ли унес?

Я взял жердь и потащил ее следом за старушкой. В пятиоконном доме распахнулось окно, и мохнатая голова высунулась из-за горшка с лимоном.

-- Пантелевна,-- сказала голова,-- это чей же парень?

-- Мой,-- ответила Пантелевна.-- Он топор нашел.

Мы прошли еще немного. Все люди, которые встречались нам, удивлялись: с кем это идет Пантелевна? Какая-то женщина крикнула с огорода:

-- Да это не племянник ли твой из Олюшино?

-- Племянник! -- крикнула в ответ Пантелевна.-- Он топор мне нашел.

Тут я сильно удивился, что стал племянником, но виду не подал и молча поспевал за Пантелевной.

Встретилась другая женщина, с девочкой на руках.

-- Это кто березу-то везет? -- спросила она.

-- Племянник мой,-- ответила Пантелевна.-- Он топор нашел, а я думала: не лесовик ли унес?

Так, пока мы шли по деревне, Пантелевна всем говорила, что я ей племянник, и рассказывала про топор.

-- А теперь он березу мне везет!

-- А чего он молчит? -- спросил кто-то.

-- Как так молчу? -- сказал я.-- Я племянник ей. Она топор потеряла и думает, не лесовик ли унес, а он в малине лежал. А я племянник ей.

-- Давай сюда, батюшка племянник. Вот дом наш.

Когда выстраивается шеренга солдат, то впереди становятся самые рослые и бравые, а в конце всегда бывает маленький солдатик. Так, дом Пантелевны стоял в конце и был самый маленький, в три оконца. Про такие дома говорят, что они пирогом подперты, блином покрыты.

Я бросил березу на землю и присел на лавочку перед домом.

-- Как называется ваша деревня?-- спросил я.

-- Чистый Дор.

-- Чего -- чистый?

-- Дор.

Дор... Такого слова я раньше не слыхал.

-- А что это такое -- Чистый Дор?

-- Это, батюшка, наша деревня,-- толковала Пантелевна.

-- Понятно, понятие. А что такое "дор"?

-- А дор -- это вот он весь, дор-то. Все, что вокруг деревни,-- это все и есть дор.

Я глядел и видел поле вокруг деревни, а за полем -- лес.

-- Какой же это дор? Это поле, а вовсе не дор никакой.

-- Это и есть дор. Чистый весь, глянь-ка. Это все дор, а уж там, где елочки,-- это все бор.

Так я и понял, что дор -- это поле, но только не простое поле, а среди леса. Здесь тоже раньше был лес, а потом деревья порубили, пеньки повыдергивали. Дергали, дергали -- получился дор.

-- Ну ладно,-- сказал я,-- дор так дор, а мне надо дальше идти.

-- Куда ты, батюшка племянник? Вот я самовар поставлю.

Ну что ж, я подождал самовара. А потом приблизился вечер, и я остался ночевать.

-- Куда ж ты? -- говорила Пантелевна и на следующее утро.-- Живи-ка тут. Места в избе хватит.

Я подумал-подумал, послал, куда надо, телеграмму и остался у Пантелевны. Уж не знаю, как получилось, но только прожил я у нее не день и не месяц, а целый год.