Феликс Кривин - БИФы

Конечно, можно было бы объединиться на другой основе, например, на основе любви. Но у простейших нет любви. Даже потомство они производят без любви. Третье правило простейших: _для того, чтоб продолжить род, нужно не соединиться, а разделиться_. И они делятся, каждый делится сам по себе и сам по себе производит потомство. Родители не умирают, они переходят в детей. И дети не умирают, они переходят во внуков.

Четвертое правило простейших: _ни один простейший не смертен_. Иллюзия бессмертия, без которой простейшие не могут существовать. Для того, чтобы простейший существовал, он должен верить, что тело его бессмертно. Не душа, а именно тело. Потому что не могут в одной маленькой клетке поместиться и тело, и душа.

КАРАПУЗИК

Жук Карапузик только и делает, что притворяется мертвым. Чуть какой шум, чуть какой стук или треск, а Карапузик уже мертвый. Это он так притворяется.

Мертвому не так страшно, да и вообще как-то спокойнее. Лучше уж притворяться мертвым, чтоб не умереть от страха, чем умирать от страха, а притворяться живым.

ОПЫТ ЖИЗНИ

Опоссум так ловко притворяется мертвым, что даже падает с дерева и уже сам не может сказать, мертвый он или живой.

А что вы думаете - в этом так просто разобраться? Когда всю жизнь притворяешься, только и знаешь, что притворяешься, как тут сказать с уверенностью - опоссум ты или уже не опоссум?

ЛЮБОВЬ К ЖИЗНИ

Тритон - большой жизнелюб. Его можно заморозить, задушить и даже засушить на несколько лет - и все равно он оживет:

- Вот он я! С того света вернулся...

И опять он живет, и опять жизни радуется - той самой жизни, которая сушила его и морозила, так что не поймешь, была это жизнь или смерть. Ну, а если не поймешь, будем считать это жизнью. Надо же как-то жить! Тритону обязательно надо жить, иначе он себе жизни не представляет.

У него, земноводного, две стихии, земля и вода, и он лавирует между этими двумя стихиями. Он смотрит, где какие условия жизни. Конечно, бывают такие условия... Но для него любые условия - это прежде всего условия жизни. Потому что Тритон любит жизнь.

Если бы тарпаны и странствующие голуби по-настоящему любили жизнь, они бы не рвались в небеса, не скакали бы по бескрайним степям, а научились бы жить в любом состоянии. В засушенном, задушенном, замороженном состоянии, Тогда бы они, может, и выжили...

Но все говорят о тарпанах, о странствующих голубях, о том, как они замечательно жили и как печально кончили свою жизнь... Все им сочувствуют, восхищаются ими... Тритоном никто не восхищается, и слава богу: когда тобой начинают восхищаться, это значит, долго на свете не проживешь.

А Тритон любит жизнь. Не эту - громкую, поднебесную и степную, а тихую, незаметную, земноводную жизнь... И когда в нем все высыхает, когда в нем все вымерзает, так, что, кажется, ничего больше нет, в нем остается, живет твердое убеждение, что любые условия - это прежде всего условия жизни.

КВАРТИРА СЛЕПЫША

Слепыш устроился под землей, но с комфортом. Сыровато, правда, темновато, зато все удобства. Есть где развернуть семейную жизнь.

Залетит какой-нибудь воробей, стукнет у входа, а Слепыш снизу:

- Кто там?

Если волк - не откроет, если лиса - не откроет. А если воробей - почему не открыть?

Выглянет Слепыш, насколько глаза позволяют, и сразу квартиру показывать, будто воробей просится к нему на постой.

- Вот это у меня галерея, это - кладовые для хранения зерна, здесь туалет - в общем, подсобные помещения. А здесь у нас детская, а здесь наша с женой, мы ее называем свадебной.

Свадебная комната - придумают же такое! Раз в год свадьба, а комната круглый год! Да, живут слепыши, устраиваются. И наверх не лезут, не то, что мы, воробьи.

- Мы наверх не лезем, нам и тут, внизу, хорошо...

- Да, вам хорошо, - позавидует воробей. - Мы у себя наверху что видим? Это вы видите, слепыши.

И полетит воробей к себе вверх. А что делать? Такая уж наша участь воробьиная: и ничего там не видим, и никакой от этого радости, а все равно лезем вверх.

КЕНЕНИЯ УДИВИТЕЛЬНАЯ ИЗ ПЛЕМЕНИ АРАХНИД

Кенения Удивительная и сама удивляется, что живет. При выходе на сушу, когда все меняли жабры на легкие, Кенения совершила неудачный обмен: и жабры у нее отобрали, и без легких оставили. Возникает вопрос: как же жить? Неизвестно как, но Кенения приспособилась. Она дышит кожей, хотя это, конечно, уже не то. Ни глубоко вздохнуть, ни с облегчением выдохнуть.

Затем, когда стали распределять места на земле, Кенению почему-то загнали под землю. Разве можно жить под землей? Вероятно, нельзя, но Кенения приспособилась. Она живет под землей и редко выходит на свет, и вообще она плохо относится к свету. Может быть, потому, что когда раздавали зрение, Кенению тоже обошли, и она осталась слепой. Конечно, приспособилась, но с тех пор она не выносит света.