Владимир Крупин - Ловцы человеков

- Я себя, конечно, виню в неулове, виню и прощения прошу. Но чтобы Стас, чтоб я не захотел уху готовить, это ты меня очень сильно обидел. Это надо было долго думать, как меня обидеть. Уху! Готовить! На костре! В лесотундре! Да ради этого можно было и пешком сюда приползти. Знаете, как бы я ее готовил? По дороге расскажу. В воду бы вначале немножко брусничника, целую картошку, целую, также покрошить морковь. Чуть позднее целые головки лука. Это все разварится и исчезнет в единой консистенции рыбной юшки. Остальные компоненты, ингредиенты, так сказать комплектующие идут строго по ранжиру. Ни в чем не перебрать! Лаврушка агрессивна, укроп тоже. Поварить и выкинуть. И вообще бульон держать чистым. Перец горошком, молотый на столе каждому по вкусу. Соль после кипения крупная, грубого помола, но досаливать уже мелкой перед подачей. Далее: рыба. Если бы, кроме хариуса было поймано еще что-то, нечто плавающее, то покрошить, поварить и выкинуть. Картошку режем соломкой, можно, кстати, опять же чуть-чуть, сыпануть гречки, и вермишели - паутинки. Очищенный и вымытый хариус, крупный режем, бережно опускаем и варим до побеления. И хотя говорят: мясо не довари, рыбу перевари, это заблуждение. От того, что всюду, кроме русского Севера, вода зараженная, рыбу варят дольше обычного. Но радиацию в кипятке не уничтожишь, а вкус от переварки уходит. Жабры, на всякий случай, все-таки выбрасываем, а легкие и печень, почки варим, запуская их позднее собственно рыбьего туловища. На стол подается в общем котле, ставится в середину. Ужин продолжается три часа. Ночью его участники еще прикладываются к котлу, а утром в нем совершенно дивное зрелище заливной рыбы. Можно не разогревать.

- Ты так долго издевался надо мной, - сказал Стас, - я так смиренно терпел издевательство, что считай все свои обиды заглаженными.

- Да! - воскликнул я. - Еще же надо чесночинку положить где-то на середине варки, а лук, накрошив помельче, запустить ближе к конце ее. Все. Нет! Если есть зелень, ее лучше, нарезав, подать на тарелке для индивидуального потрафления вкусу. Если не среда, не пятница, не пост, в воду запускается сливочное, желательно отечественное, желательно топленое, масло. Оно смягчает вкус и уменьшает выкипание из воды полезных калорий. Полезных особенно в нашем возрасте.

Стас сплюнул, махнул рукой и закурил. Мы уже пришли. Галина Васильевна поднялась в вагончик, а нам Юра предложил выстрелить из его фузеи по банкам, укрепленным на ветках ели. Мы выстрелили. Оба попали. Юра хвалил нас, но что хвалить: банки были такие маленькие, а ружье такое большое, что они слетели с веток от страха.

Жалея рыбаков (Слава тоже ничего не поймал), Юра сказал:

- Да, сейчас бы на червяка, но с червяками проблема. Везут иногда из отпуска с материка. Тут червей нет.

- Как в Израиле, - вспомнил я свою поездку. - Там земля искусственная для посадок.

- И рыбу не ловят?

- Зачем? У них все есть.

- А счастья нет, - сказал Стас, - Вот сейчас опять победят палестинцев и опять будут жить, трясясь от страха.

- К нам побегут. Примем, - сказал я. - Судьба такая - всех жалеть. Почва готова, атмосфера проевреена. А и, в самом деле, вот давай рассуждать, как же не жалеть евреев. Тут они тоже не дома, значит, им надо доказывать, что они хорошие, что их юмор, например, чаплинский - это образец юмора. Что напаскудить и сбежать незаметно - это смешно. Сзади забежать и пнуть - смешно, торт размазать по лицу - смешно и так далее. Надо доказывать, что смысл жизни в деньгах, чинах и известности, а не в спасении души. Тяжело же. Но Россия доверчива и проста. И это очень христианские чувства - доверчивость особенно. Сидят бабы, разговаривают: Сережка на еврейке женился, далеко пойдет. То есть, как говаривали ранее в номенклатуре, "еврейская жена не роскошь, а средство передвижения". У вятского политика Кострикова-Кирова жена была Маркус, два класса образования, возглавляла демонстрацию проституток, и ничего, муж продвигался. Но вернемся к Сереже. Ведь на еврейке этой мог жениться и русский Саша, и тоже бы далеко пошел. То есть? То есть способности к продвижению есть в любом русском мужчине, но не любой продвигается.

- Ладно, - прервал я сам себя. - Завтра голыми руками поймаем. Как Костя Скворцов в Средиземном море, был там с Карповым, на Ближнем востоке, увидел на отмели кефаль, огромную, говорит, прыгнул, выбросил на берег. А Карпов не уберег. Пожалел, говорит, выпустил.

- Сейчас все рыбаки на Пленум поехали, - вспомнил Стас.

- А вот скажите мне, это надо? - спросил Слава. - Вот эти Пленумы, выезды? Или это только сплошной фуршет?