Андрей Курков - Не приведи меня в Кенгаракс

Радецкий взял у Паши пачку сторублевок, выбрал одну, остальные вернул. Перезавернул фотографию любимой в новую, а старую сотенную под ноги бросил.

- Так не хорошо! - мягко сказал Паша, поднял ее и вместе с остальными протянул маме.

Клавдия Николаевна аккуратно завернула всю пачку в платок.

- Теперь все сытенькими будут. Тебе спасибо. Оно известно, добро добром возвращается, а зло злом.

- Лишь бы только деньги деньгами не возвращались! - Паша провел ладонью по своей бороде-щетке.

- Павел, ты можешь мне этот ящик дать? - голос Турусова задрожал.

- Да ради бога. Я и без стола привык, а от него другой пользы нет и не было.

- Только сам его потащишь! - добавил Радецкий.

- И потащу! - упрямо буркнул Турусов.

- Тогда у меня к вам просьба тоже будет, - немного замешкавшись, сказал Павел. - Тут надо вещи одни забрать...

- Какие вещи? - спросил Турусов, не отрывая взгляда от ящика.

- Там вещмешок с чем-то и, как раз в пользу вам будут, лыжи. На них можно и ящик оттащить.

- А кому эти вещи отдать?

- Никому. Просто увезти отсюда, а там что хотите с ними делайте. В них наверняка может быть что-нибудь интересное, может деньги...

Турусов с недоверием покосился на Павла.

- Да не бойтесь. Это вещи одного из наших. Он просто не вернулся оттуда, где мы работаем. Уже месяц прошел. Обычай такой - если кто-то не возвращается больше месяца - мы его вещи отдаем кому-нибудь, кто здесь случайно. Ведь если такие вещи оставлять тут, их в конце концов распотрошат и с этого может начаться воровство. Тут пока все по-честному, понимаете?

Радецкий кивнул. Турусов, оцепенев, слушал.

- А что, часто не возвращаются? - спросил Радецкий.

- Бывает.

- Сынок, чего там раздумывать, давай я заберу этот вещмешок! Может, там что пригодится потом? - заговорила молчавшая до этого момента Клавдия Николаевна.

- Нет, мама. Ты не случайный человек. Ты сюда ехала, а они...

- Мы возьмем! - твердо произнес Турусов.

Радецкий удивленно оглянулся на напарника.

Назад шли раза в три дольше. Турусов тянул ящик, укрепленный на двух, сбитых поперечными планками, лыжах, а Радецкий налегке, с одним вещмешком шагал позади. Клавдия Николаевна в последний момент решила еще на денек остаться, объяснила пальцами на снегу как им выйти к поезду и пожелала удачного пути.

К рельсам выбрались без затруднений, но поезда не было. Приударил мороз, время от времени с кедров, потревоженный ветром, слетал снег.

- Мы так тоже можем не вернуться, - припрыгивая, сказал Радецкий.

Турусов уселся на ящик и отвлеченно рассматривал рельсы, двумя параллельными линиями выступавшие из снега.

- Дождемся, наверно, - медленно произнес он.

- Чего-нибудь да дождемся, но жрать тоже надо. Ты, профессор, даешь прикурить! Когда все просто - у тебя сложности возникают, а когда за шкуру думать время приходит - ты как вырванный зуб мудрости, на все тебе наплевать!

- Почему наплевать? Мне не на-пле-вать! Просто ящик тяжелый, и устал я.

- Ящик... - задумчиво выдохнул Радецкий. - Надо проверить вещмешок, может, что из жратвы имеется.

Радецкий сунул туда руку. Что-то зашелестело, зашуршало. Он вытащил наружу пригоршню кедровых орехов и поломанную шоколадку.

- Маловато... и консервов нет, - он с грустью развел руками.

- Не умрем. - Турусов огляделся, остановив взгляд на вещмешке. - А вот в историю, должно быть, не попадем... как ни крути...

- Неправильное в тебе честолюбие. Не проболтался б я - так бы и ехал ради одной дороги. Тебе что, ты уже в том, что имел, разуверился, теперь ищешь то, в чем разуверишься позже! А у меня этих проблем нет. Я очки не ношу и поэтому все в нормальном цвете вижу. Я и в историю хочу попасть только потому, что люблю ее.

- Нет истории, - упрямо и тихо проговорил Турусов.

- Для тебя нет, да и тебя для нее нет тоже. А Герострат был? Думаешь, он не любил историю? Еще как любил, если смог для нее пожертвовать всем... Погоди, ты еще сам Геростратом станешь, и не заметишь, как это произойдет! Как мой предок говорил: "Самое неожиданное для свидетеля - это когда за три минуты он превращается в обвиняемого"! Я прекрасно знаю, что тебе все это небезразлично. Ты просто позер, но, наверное, не понимаешь этого. Неужели ты хочешь стать Ивановым, чтобы потом где-то прогремело: "Один из Ивановых открыл потрясающую тайну!" А? Что, мало Ивановых прославилось? А хоть один Турусов вошел в историю? Вошел? А ведь есть в ней место для тебя! Понимаешь, что есть?

- Я не все понимаю из того, что ты говоришь, - спокойно и четко сказал Турусов.