Виктор Левашов - Придурки или Урок драматического искусства

ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. "Шмага, Шмага, поди сюда! поди

сюда, говорят тебе!"

БОНДАРЬ-ШМАГА (издали). "Бить не будешь?"

ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. "Да не буду, очень мне нужно об

тебя руки марать". (Шмага подходит. Незнамов берет его за

ворот.) "Говори, говори! Что там шепчутся, что говорят обо

мне?"

СПИВАК. Стоп. Здесь с самого начала неправда. (Бонда

рю.) Физически он сильней вас?

БОНДАРЬ. Да нет, конечно.

СПИВАК. Социально кто выше - Шмага или Незнамов?

ШКОЛЬНИКОВ. Он. "Я ничто, я меньше всякой величины".

БОНДАРЬ. Правильно. А у меня - вид.

ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. "На этом виде значится: "сын

отставного канцеляриста; исключен из уездного училища за

дурное поведение; продолжал службу в сиротском суде

копиистом и уволен за нерадение; под судом был по

прикосновенности по делу о пропаже камловой шинели и

оставлен в подозрении". Ну разве не восторг иметь такой

документ!.."

БОНДАРЬ. А у него и такого нет.

СПИВАК. Скажите это ему!

БОНДАРЬ. А у вас и такого нет.

СПИВАК. Шмага с Незнамовым на "вы? Это для меня но

вость.

БОНДАРЬ. А у... тебя и такого нет!..

В гримерке появляются ФРОЛОВА, ЗЮКИНА и ЖУК. Фролова

и Зюкина подсаживаются к буржуйке. Жук ставит на стол две

алюминиевые миски, кладет рядом пайки хлеба. А ложка у

каждого своя.

СПИВАК. Спасибо. (Бондарю.) Поняли, в чем дело?

БОНДАРЬ. Он же - в форме. А я...

СПИВАК. Вы и в костюмах были с ним внутренне на "вы".

Это принципиально неверно.

ШКОЛЬНИКОВ. Ефим Григорьевич, а вы не могли бы нам по

казать, как нужно?

СПИВАК. Показ - не мой метод. Ну да ладно. (Занимает

место Бондаря.) Начали.

ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. "Шмага, Шмага, поди сюда! поди

сюда, говорят тебе!"

Спивак-Шмага, случайно увидев себя в зеркале, начинает

охорашиваться, поправлять прическу, придает себе гордый и

независимый вид.

ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ (вынужден повторить). "Поди

сюда, говорят тебе!"

Налюбовавшись собой, Спивак-Шмага длинно, вкусно зева

ет.

СПИВАК-ШМАГА (сквозь зевоту). "А бить не будешь?"

ЗЮКИНА (аплодирует). Браво!

СПИВАК. А вы почему не работаете? (Фроловой.) Займитесь

Коринкиной и Миловзоровым. Серафима Андреевна вам

поможет.

Зюкина и Фролова проходят на сцену. Жук устраивается

возле печки.

СПИВАК. На точку. (Школьников и Бондарь занимают свои

места.) Текст!

ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. "Шмага, Шмага, поди сюда!"

Бондарь-Шмага долго, внимательно рассматривает себя в

то же зеркало, перед которым охорашивался Спивак-Шмага. Но

то, что он видит, никакой гордости у него, судя по всему, не

вызывает.

ШКОЛЬНИКОВ-НЕЗНАМОВ. "Поди сюда, говорят тебе!"

БОНДАРЬ-ШМАГА. "А бить не будешь?"

СПИВАК (взрываясь). Да кого вы боитесь?! Вы, фронтовик!

Кем вы были?

БОНДАРЬ. Командир разведроты, гвардии капитан.

СПИВАК. Разведроты! Языков небось добывали! И не одно

го!

БОНДАРЬ. Восемнадцать. На девятнадцатом попали в засаду.

СПИВАК. Восемнадцать! Да за это героя нужно давать!

БОНДАРЬ. Мне и дали.

СПИВАК. И вы, Герой Советского Союза, гвардии капитан,

боитесь этого пидора?! Он же для вас - тыловая крыса, соп

ляк! Ваши боевые друзья сейчас, может быть, ворвались в

Берлин!

ЖУК (обеспокоенно). Ефим Григорьевич. Иван Тихонович.

Может, пообедаете сначала?

БОНДАРЬ. Я его... не боюсь. Нет. Я их всех...

СПИВАК. В самом деле, давайте прервемся. Чем нас сегод

ня радует котлопункт 2-го лаготделения?

БОНДАРЬ (Школьникову). Жирные вши. Полстраны засадили

- думаете, так и будет? Всегда?

ЖУК (с отчаянием). Баланда стынет!

Привлеченные шумом, со стороны сцены появляются

ФРОЛОВА и ЗЮКИНА.

БОНДАРЬ. Думаешь, защитит вас ваша разжиревшая

"вохра"? За вышками, рассчитываешь, отсидитесь? Как бы не

так. Наши вернутся, они устроят вам берлинскую операцию и

сталинградский котел!

Школьников ошеломленно оглядывается, хватается за кобу

ру. Зюкина испуганно прячется.

ЖУК (заметавшись). Гражданин начальник... Петр Федоро

вич, я... мне... Ключ от чулана дайте, я, это, реквизит

возьму, прогоны же начинаем!

Школьников машинально дает ему ключ. Жук исчезает. Зю

кина осторожно выглядывает из-за кулис.

БОНДАРЬ. За каждую кровинку, за каждую загубленную

жизнь заплатите. За каждую вдовью слезинку, за каждую си

ротскую долю! И осиновый кол в ваш скотомогильник вобьем!

Чтоб никому никогда неповадно было! Никому! Никогда! (Спива

ку.) Нет, я его не боюсь. (Школьникову, с издевкой.) "А бить