Ханох Левин - Юность Вардочки

Спокойной ночи. (Выходит).

Мать: Вот так вы все уходите, унося с собой лучшие минуты моей жизни, которые я вложила в вас. Мои маленькие, мои нежные минутки. Кто мне вернет их? Кто? Так может, было ошибкой вкладывать их так нерасчетливо? Может, лучше было лежать в постели все 70 лет, и вкладывать в окружающий мир лишь собственный храп?

Картина 31

Коридор в доме Вардочки

Учитель: Я так развнерничался из-за того, что меня уволили, что даже не смог сегодня поднять свой дух с помощью журналов. А поскольку я не могу уйти с пустыми руками, я ждал в коридоре, пока Вардочка пойдет в туалет, и пошел за ней. И я все видел! Видел! Да! Она подняла платье, опустила трусы, затем уселась. Я все видел и спереди и сзади. Замечательно сочетание ее невинного личика и полненьких бедер - подняло мой дух так, как ничто другое из увиденного мой в жизни. Мое сердце колотилось от волнения так, что я думал оно не выдержит. Мне пришлось дважды освобождать свой дух .А теперь между ногами - влажно и липко и у меня уже не осталось сил на душ и смену белья. И спина болит - мне ведь долго пришлось стоять согнувшись у замочной скважины. К тому же мне стыдно из-за способа, которым мне пришлось освобождать свой дух - это так не по- мужски. Но я ведь вынужден был это сделать - кто меня осудит? А теперь, после двух освобождений духа , я уставший и опустошенный, поэтому со стороны я выгляжу как бледный мечтательный поэт. Я произвожу обманчивое впечатление - всегда думали, что я - тихий задумчивый парень, а я попросту опустошенный после освобождения духа. Мой вид производил обманчивое впечатление на учителей, на родителей, на тех, кто помогал мне добраться до Парижа, на круги просвещенных людей, французских поэтов , чьи книги, мысли, стихи я должен был доставить разным людям здесь, как человек, преданный культуре. Под тонким и смятым покровом французской культуры во мне появлялись скотские мысли и мне приходилось жить скотской жизнью. От меня осталось только лишь тело, но и оно устало, дрожит и норовит распасться на части. Я продолжаю медленно собирать вещи, ожидая, что кто-нибудь придет и скажет, что я нужен. "Я нужен? - спрошу я удивленно. Но кому и зачем я могу быть нужен?"

" Ты будешь удивлен, - ответят мне, - насколько ты нужен - мы сами не знаем - мы просто кое-что не можем сделать без тебя".

Картина 32

Двор в доме Вардочки.

Агув: Вардочка, ты едешь учиться.

Вардочка: Нет, больше жить.

Агув: Ты там будешь без меня. Встанешь утром, а меня рядом не будет.

Выйдешь вечером погулять по берегу озера - и не я буду рядом. Может, кто-нибудь другой. Ты не реагируешь на мои слова. У тебя нет никаких мыслей обо мне. Кто тебя ждет там, за горизонтом. О, если б я мог передать тебе хоть часть этой тоски, что свила гнездо у меня в сердце.

Может, тогда ты бы обратила на меня хоть какое-то внимание. Вардочка, что же это такое - я говорю и говорю, а ты даже не реагируешь. Даже не сердишься.

Вардочка: Я знаю. Я ничем не могу тебе помочь. Твоя тоска - это твоя тоска.

Агув: Но я все равно буду тебя ждать. Всеми фибрами души, со всей моей жгучей тоской, в эту жару, в поту, в пыли и шуме - я буду ждать тебя. Я не смирюсь с мыслью, что ты будешь не моей. Я хотел бы, чтобы там, в Европе, ты помнила о человеке, у которого здесь трепыхается сердце при мысли о тебе. Серьезно. Но ты ведь не будешь там обо мне вспоминать?

Вардочка: Конечно не буду.

Агув: Так что же ты мне предлагаешь делать?

Вардочка: Не знаю. Спокойной ночи.

Агув: Вот так, без поцелуя на прощанье, без прощанья даже. Так вот сухо. Как будто я не оставил здесь своих лучших чувств. Что же ты со мной сделала? (Целует ее в шею).

Вардочка: Хватит.

Агув (прекращает): Я буду тебе писать.

Вардочка: Ответа не будет.

Агув: Но я все равно буду ждать, обижаться, досадовать, буду грызть себя как червь, и каждое утро мучиться и нервно ждать, пока придет почта, и тоска меня будет душить по ночам. (Вардочка уходит. Он кричит ей вслед) Я буду писать! Когда ты вернешься? Я уже вижу, как ты спускаешься по трапу с самолета, зрелая женщина, и я, старый пень, жду тебя внизу.

Картина 33

Комната Вардочки

Садовник: Вардочка, накануне вашего отъезда мы обращаемся к вам с последней просьбой - забыть то, что было. Наши действия столь ничтожны, что склонны просто раствориться в воздухе. Одно ваше движение головой - и все воспоминания улетучились. И мы останемся в ваших воспоминаниях красивыми, а не смешными, дабы нам не пришлось сворачиваться калачиком от стыда каждый раз, когда бы думаем о вас.