- Целых десять минут. А у меня?
- Ты про поездку или женитьбу?
- Про женитьбу я еще ничего от тебя не слышала.
- Разве? Прости.
- Зачем ты косишь под интеллигента, Кира?
- Действительно, зачем? Больше не косю, то есть кошу. Надо же, не скажешь, как надо. Короче, с сей минуты я торжественно отказываюсь называться интеллигентом.
- Между прочим, Кира, мне за последние четыре месяца уже пять предложений руки и сердца поступило.
- Шесть.
- Что - шесть?
- Шесть предложений. Я тоже предлагаю. Руку и сердце. Наверное, будь я на твоем месте, то послал бы меня, то есть себя, куда подальше, но я сейчас на своем месте и прошу тебя: окажи мне честь, стань моей женой.
- Сколько мне дается времени на раздумье?
- А сколько давали те пятеро?
- Я им сразу отказала.
- Вот видишь, у тебя есть опыт.
- Я согласна взять твое сердце и твою руку. Кира, что ты стоишь?
- А что я должен делать?
- Наверное, поцеловать меня.
- Слушай, может, я поспешил? Я даже не знаю, умеешь ли ты целоваться?
- Скажи, а обратно согласие можно взять?
- Не имеешь права. На тебя весь русский народ обидится.
- При чем здесь русский народ?
- А при том. Ты же на его традиции начихать хочешь.
- Ты вообще-то можешь быть серьезным?
- Поживем - увидим. Вообще-то, сейчас я серьезен, как Джордано Бруно перед повешением.
- Кажется, его сожгли...
- Разве? Тем более...
- Кира, у меня к тебе еще один вопрос. Ты каждому предложил работу в Старгороде. А я что буду там делать? Говорить всем, что я - хозяйка иконы? И что мой отец здесь родился?
- Но ведь и ты там родилась. Родная земля что-нибудь тебе обязательно подскажет.
- Например?
- Например, слабо нам с тобой сделать на горе, рядом с церковью, музей русской культуры, в котором будет все - от гончарной посуды до картин Ильи Мещерского, других твоих... наших друзей? Представляешь, на горе - музей, а через дорогу - храм. Еще несколько шагов в сторону - озеро. Наше Белое озеро. Кстати, его чистить надо, а то оно заросло совсем. Детишки будут на гору приезжать целыми классами. А один зал мы отведем для картин Лизы.
- Поняла. Не слабо. Четыре года.
- Что - четыре года?
- Через четыре года там будет музей и сад. Представляешь, огромный сад, в котором будут расти яблони, вишни, груши.
- Заросли сирени, черемухи, малины... А ведь неплохо! Есть ради чего жить... Ты теперь довольна?
- Вполне. А то Наталью весь район ждет...
- А тебя я...
Вдруг они оба замолчали.
- Ты не знаешь, почему мы так много болтаем? - спросила наконец Софья.
- Знаю. От смущения. Это бывает.
И он провел ладонью по ее волосам. Софья закрыла глаза. Жилка на тонкой шее пульсировала сильнее обычного. Киреев поцеловал Соню - сначала в шею, потом в подбородок. И только после этого - в губы. Поцелуй был долгим-долгим. Глаза они открыли одновременно.
- Я буду хорошей женой, Кира, вот увидишь. Михаил сначала хотел ответить: "А кто бы сомневался", но, увидев, какая нежность была разлита в ее глазах, убил иронию в зародыше. И только сказал:
- А я тебе обещаю, что у нас будет много полей, снега, дождя, солнца, травы...
- И ты укроешь меня от дождя и снега своим плащом? - улыбнулась Софья.
- Укрою. И буду владеть тобой одной.
- Ты забыл сказать: с каким же счастьем...
- С каким же счастьем...
- Без этого дурацкого "бы". Да?
- Без него.
- Поцелуй меня еще раз.
- Нельзя. Нас ждут. Пять человек.
- Шесть. Ты о Лизе забыл. В этот момент дверь платяного шкафа со скрипом отворилась, и с полки упал белый платочек Лизы. Они переглянулись.
- Это знак, Кира?
- Знак.
- А Натка не верит.
- Ничего. У нее еще есть время исправиться.
Глава сорок пятая
От маленького окошка через полумрак комнаты пробегал солнечный луч. Лежащая на диване молодая женщина, не открывая глаз, следила за игрой света. На ее груди безмятежно спал голенький младенец. Одной рукой женщина бережно придерживала ребенка, а другая ее рука чертила в воздухе какие-то иероглифы или руны. На самом деле Софья Киреева пыталась повторить прихотливую игру пылинок в луче. Молодая женщина так увлеклась, что не заметила, как в комнату тихо вошел мужчина. Вошел и замер, очарованный увиденным. На мужчине была дорожная белая куртка и видавшие виды черные джинсы. Он стоял долго, любуясь красотой женщины, слушая дыхание ребенка. Наконец мужчина чуть слышно постучал по косяку двери, и Софья заметила его.
- Пришел? - улыбнувшись, спросила она.
Всего одно слово, но столько вместило оно любви, заботы, нежности и радости, что Киреев почувствовал комок, подступивший к горлу. Может быть, поэтому Михаил смог только кивнуть головой.
Читать дальше