Николай Гарин-Михайловский - Том 3. Очерки и рассказы 1888-1895

Чувство тоски, одиночества, сожаленья вдруг охватило Кольцова. Где все эти милые, некогда дорогие сердцу лица… где эта кипучая, некогда сильная жизнь».

Интересно, что этот набросок воспоминаний Кольцова, связанных с его детством, некоторыми деталями совпадает с «Детством Темы» и «Инженерами» (см. том 1, стр. 90; том 2, стр. 501, 502, 504).

Порвав рукопись рассказа, писатель не расстался со своим героем. «Дело идет, и я в своей сфере… — писал он жене из Сибири 22 июня 1891 года, — попробую писать как бы о Кольцове, описывая действительную жизнь: не выйдет, ты не будешь в убытке, так как будешь знать про меня. Итак… Кольцов был снова в своей сфере… Снова пахнуло на него свежестью полей, лесов, земли и неба. Снова природа обхватила его в свои объятия, как молодая соскучившаяся жена обнимает своего долго отсутствующего мужа, и Кольцов сразу почувствовал в этих объятиях всю силу своей любви и всю ту бесконечную связь, установившуюся между ними» (ИРЛИ).

В этом же письме Гарин приводит отрывок из продолжаемых им записей о Кольцове. Действие происходит в Сибири, на изысканиях. Работа успокаивающе влияет на Кольцова, дает ему уверенность в своих силах. Во время изысканий он из своего заработка предлагает рабочим заплатить по 5 коп. за каждую пройденную ими лишнюю версту. Позднее эти наброски в какой-то мере будут использованы в «Инженерах». Однако в те годы замысел написать произведение, основанное на впечатлениях от инженерной работы, так и остался нереализованным.

Ряд текстуальных совпадений с «Вариантом» содержится и в статьях Гарина 1888–1889 годов, например: «Несколько полезных предложений по удешевлению сооружения железных дорог», за подписью «Практик» (журнал «Железнодорожное дело», 1888, № 44); «Несколько слов об удешевлении постройки железных дорог в России» (там же, 1889, № 22).

К «Варианту» восходят и статьи первой половины 90-х годов, опубликованные за подписью «Инженер-практик» и также несомненно принадлежащие Гарину; в одной из них («Несколько слов о Сибирской железной дороге» — «Русское богатство»; 1892, № 3) автор вновь говорит об изысканиях Уфа-Злато-устовской дороги, во время которых «восемь процентов изыскателей навсегда сошли со сцены, главным образом от нервного расстройства и самоубийств. Это процент войны».

В настоящем томе рассказ печатается по автографу; начало, автограф которого не сохранился (до слов «чтоб не стыдно было на него посмотреть», стр. 153) — по тексту «Русского богатства».

…поляки… но… примиренные… — Очевидно, имеются в виду сосланные в Сибирь участники польского восстания 1863–1864 годов, которое было жестоко подавлено царским правительством.

Ржих — Ржига Франц (1831–1897), австрийский инженер, чех по происхождению. Автор ряда известных в то время книг о строительстве тоннелей.

Здесь прошли орлы Всеволода III… — Всеволод III, или Всеволод Большое гнездо (1154–1212), известен своими походами на половцев и на камских болгар. При нем могущество и общерусский авторитет Владимиро-Суздальского княжества достигли своего наивысшего расцвета.

Стефенсон Джордж (1781–1848) — английский изобретатель; создал конструкцию паровоза, усовершенствованные модели которого впервые нашли практическое применение.

…как некогда Ер Мак искупил свою и товарищей своих вину… — До похода в Сибирь Ермак был атаманом казаков, занимавшихся разбоем на Волге.

…совет десяти… — высший политический орган в Венеции, существовавший в 1310–1797 годах; был учрежден для подавления движения народных масс, сопротивлявшихся усилению олигархического режима.

Ицка и Давыдка *

Впервые — в журнале «Русское богатство», 1892, №№ 4–5.

Рассказ был сочувственно встречен критикой. В рецензии П. Герцо-Виноградского отмечалась «большая наблюдательность… проникновение в душу человеческую, гуманное от природы отношение к окружающим явлениям…», писателю предсказывался «большой успех среди интеллигентной публики» («Одесские новости», 1892, № 2350, 27 июля).

Обозреватель газеты «Приазовский край» (1892, 15 июля) С. Двинин писал: «…говоря о русских евреях, приходится иметь дело с „Ицками и Давыдками“, а не с Горвицами и Струсбергами, потому что главная масса еврейства состоит из первых, а последние, как бы великочислен ни был их контингент, все ж только единицы, все ж меньшинство… за Горвицов и Струсбергов столько же ответственна еврейская нация, сколько русский народ ответственен за Колупаевых и Разуваевых…»