Николай Гарин-Михайловский - Том 3. Очерки и рассказы 1888-1895

Когда гости уехали, Николай Георгиевич сказал мне: „Теперь ты убедилась, что я не писатель и что я пишу плохо“.

Но я не была согласна с ним» (Н. В. Михайловская, Мои воспоминания о Н. Г. Гарине-Михайловском. ИРЛИ).

Далее Михайловская сообщает, что осенью 1890 года проездом из Сибири в Москву их посетил один из знакомых Гарина — С. Узнав, что Гарин является одним из строителей дороги, он стал его расспрашивать о причинах отъезда из деревни. В ответ Гарин прочел ему свои «Несколько лет в деревне». «С. с одобрением отнесся к рассказу, — вспоминает Н. В. Михайловская, — и предложил отвезти рукопись & Москву, чтобы дать ее для прочтения московскому кружку литераторов, между которыми у него были знакомые. Николай Георгиевич стеснялся отдавать рукопись, но я настояла, так как была уверена в ее достоинствах». Прочитанная в Москве в одном из писательских кружков рукопись была одобрена присутствовавшими на чтении Н. Н. Златовратским, Гл. Успенским, К. М. Станюковичем и Н. К. Михайловским, который и предложил напечатать очерки в «Русской мысли»; Станюкович же приехал в. Гундоровку, где Гарин жил по окончании строительства дороги, и сообщил ему о предложении Н. К. Михайловского.

Начало 90-х годов характеризуется ожесточенное идейной борьбой между народниками и марксистами. Описанный в очерках неудавшийся опыт хозяйствования в деревне на конкретном примере показывал всю иллюзорность выдвигаемых в 90-х годах народническими публицистами типа Н. А. Карышева и С. Южакова «практических мероприятий» по восстановлению народного хозяйства, убеждал в том, что ни одно из них, — ни «артельная форма хозяйства», ни «дешевый кредит», ни «обеспеченность сбыта», ни «возможность обходиться без предпринимательской выгоды», ни технические улучшения, — не может привести к желаемым результатам.

Народническая критика холодно встретила очерки; в небольших рецензиях ценность их сводилась к «простоте и искренности», неудачная попытка Гарина организовать «рациональное» хозяйство трактовалась как случайная, незакономерная.

«В последнее время, — писал рецензент „Русской мысли“, — часто раздаются призывы, убеждающие образованных людей „вернуться на землю“, то есть перебраться из городов в деревни и заниматься хозяйством.

В идее и на словах это прекрасно, и сама по себе идея эта не представляется нам неосуществимою. Что же касается неудач, постигших г. Гарина, то опубликование их мы считаем делом весьма полезным и отнюдь не могущим помешать дальнейшим опытам того же рода. Мы думаем, наоборот, что правдивые повествования о подобных попытках дадут весьма ценные указания тем, кто задумает переселяться в деревню» (1893, № 3).

Писатели демократического лагеря высоко ценили это произведение Гарина.

«Когда в „Русской мысли“, — вспоминает Н. Телешов о Гарине, — появилась его повесть „Несколько лет в деревне“, то такой чуткий и требовательный ценитель, как А. П. Чехов, отозвался о нем восторженно» (Н. Телешов, Избр. соч. в трех томах, т. 3, М. 1956, стр. 49).

Сам Чехов писал из Петербурга В. А. Гольцеву 30 декабря 1892 года: «Здесь у пишущей публики имеет большой успех Гарин. О нем говорят. Я пропагандирую его „Несколько лет в деревне“» (А. П. Чехов, Полн. собр. соч. и писем, т. 15, М. 1949, стр. 460).

М. Горький также с одобрением отозвался об этом произведении.

Приветствовала появление этих очерков и марксистская критика (см. стр. 12, т. I наст, издания).

В 1893 году, включая «Несколько лет в деревне» в первый том «Очерков и рассказов», автор выправил текст, сократил и переработал некоторые эпизоды.

В главу 7-ю включен заново написанный текст (от слов: «Я был бы несправедлив…» (стр. 104), кончая словами: «…только время вести» (стр. 109), рисующий положительные образы крестьян, стремящихся разобраться в окружающей жизни и найти справедливое разрешение волнующих вопросов; Гарин здесь подчеркивал, что причина его неудачи — не в косности и невежестве крестьян, а в социально-экономических условиях, определивших враждебное отношение крестьян к мероприятиям их «барина».

Исключен небольшой диалог автора с Юшковым; изменено описание комнаты в его квартире. Вместо: «Эта комната аркой делилась на две: в одной стояла в чехлах гостиная мебель, в другой помещалась столовая. Гостиная мебель была на европейский манер» (стр. 87), — в журнальной публикации было: «Эта комната безвкусною аркой делилась на две: в одной стояла в чехлах гостиная мебель, в другой помещалась столовая. Гостиная мебель была очень неудобна и неуютна. Сиденья без пружин были туго набиты мочалкой с выпуклостью посередине. Очевидно, мебель предназначалась больше для вида, чем для употребления. Зеркало над диваном было самого низкого качества. На стенах висели разные генералы, какой-то большой портрет с мертвого ребенка и похвальный лист на имя Василия Юшкова из 2-го класса реального училища» и т. д.