Виктор Ляпин - Чужие смешные печали

ХЛОПУШИНА. Не надо, Петя, не надо. Зря ты. По злобе ничего не сделаешь. Только хуже.

АВДЕЕВ. (Кричит) А чем поможешь? Чем? Чем?

Ничего, ничего. Посидит. Не сахарный. Не растает. Ты ему передачки носить будешь. Через денек-другой, может, поумнеет.

ХЛОПУШИН. Полоумный! У меня же поезд!

АВДЕЕВ. А у меня Тонька в запое и твой ключ в брюхе, как шило, торчит!

Появляется Петрунина с Антониной. Антонину не узнать, настолько она за эти дни опустилась. Грязная, пьяная бомжиха с синяками под глазами. Все эти дни она живет на вокзале, пьет, превратилась в привокзальную шлюху.

ПЕТРУНИНА. Да не брыкайся ты, господи! Иди! Вот твой дом. Узнаешь свой дом?

АНТОНИНА. (Вырывается и идет к Хлопушину, который стоит за решеткой окна) А, гусарик! И ты тут, москвичок мой дорогой? Сидишь, бедняжка? Пустил бы к себе погреться, а? Ух ты, моя радость! (Пытается поцеловать его сквозь решетку)

АВДЕЕВ. (Подходит к Антонине) ...Тоня, это я, Авдеев.

АНТОНИНА. Уйди, Авдеев. Я теперь для таких вот -- богатеньких, заезжих... Не про твою честь.

Все бабы такие, Авдеев. Одной надо верить, что беременная, другой -что может начать новую жизнь...

АВДЕЕВ. Тоня, пойдем в сарай. Будем жить, как прежде.

АНТОНИНА. Н-е-е-т! Врешь! Нет прежней Тоньки!.. Где?.. Покажи?.. Нету! Нетушки! Пошутили с Тонькой и бросили. (Оглядывается)

...Это что, коньяк? О-о-о! Да вы, ребята, богаты! Повезло! (Наливает себе коньяк. Давится, но пьет) ...А-а-а! Горячо! (Что-то еще бормочет, совсем опьянев, и укладывается на скамейке)

ПЕТРУНИН. Хуже нет спившейся бабы! Софи Лорен. Где ты ее нашла?

ПЕТРУНИНА. За вокзалом, на путях. У них там вагончик какой-то.

ХЛОПУШИН. Надо бы ей как-то помочь...

ПЕТРУНИН. Напомогались уже. (Петруниной и Хлопушиной) Берите ее отсюда, пусть проспится!

ПЕТРУНИНА. Куда?

ХЛОПУШИНА. Ко мне! К ней! К нам! Там и кровать ее, я ее даже не расстилала!..

АНТОНИНА. Куда?!.. Я не хочу!!!..

ПЕТРУНИНА. Пойдем, Тонюшка, пойдем!.. (Уводят ее)

АВДЕЕВ. Как бы еще научиться жить без надежды?.. Проснулась бы -- и начала все заново...

ПЕТРУНИН. Тонька, Тонька... Сгорела, как спичка.

ХЛОПУШИН. Дайте выпить!

ПЕТРУНИН. А? Непременно-с! (Наливает коньяка, намазывает печенку на хлеб. Подает Хлопушину через решетку стакан. Хлопушин пьет) ...Печеночки-с?

ХЛОПУШИН. Спасибо. (Авдееву) И что с ней теперь делать?

АВДЕЕВ. (Пожимает плечами) Оставь адрес -- мы ее к тебе в Москву пришлем.

Снова появляется Хлопушина. Она странно возбуждена. В руках какая-то сумка.

ХЛОПУШИНА. ...Уснула. (Андрею) Ты видел? Странно, правда? Я не хочу мешать ей. Она еще поправится. Как она глядела на меня!..

В чемодане под кроватью последняя рукопись Сергея Викторовича и фронтовые письма. Если тебе нужно, возьми с собой.

Мне пора.

Хлопушина оставляет на столе листок бумаги. Идет в сторону сарая с сумкой и закрывается там.

АВДЕЕВ. (Наливает себе коньяка) Бережешься, бережешься, а чего бережешься?!.. (Выпивает)

ПЕТРУНИН. (Читает листок, оставленный Хлопушиной) "Свою комнату завещаю Антонине Крупновой"... Э-э!.. Э-э-э!!!

В сарае раздается треск ломающихся гнилых досок крыши. Слышен стук падающего тела и стон Хлопушиной.

Петрунин и Авдеев бросаются туда, легко срывают с крючка дверь. Выносят Хлопушину с веревкой на шее.

ХЛОПУШИН. Что???.. Что???.. Да что же там???.. Выпустите меня!!!.. Бабушка!!!

АВДЕЕВ. Голову, голову держи!..

ПЕТРУНИН. (Испуганно) пустяки, пустяки!.. Вот как чувствовал -- не надо было с коньяка начинать.

АВДЕЕВ. Воды плесни в лицо!..

ХЛОПУШИН. Бабушка!!! Бабушка!!! Что с тобой???!!!

Петрунин плещет водой. Хлопушина открывает глаза.

ПЕТРУНИН. Ну, ты, Сергевна, как наш ефрейтор во взводе, царство ему небесное!.. Чуть слякоть или простуда -- он сразу стреляться.

ХЛОПУШИН. Выпустите меня, сволочи!!!

АВДЕЕВ. Да осторожнее, задушишь так!

ПЕТРУНИН. Заткнитесь вы оба! Паникеры! Дайте отходить человека!

Петрунин укладывает голову Хлопушиной к себе на колени, как делают с детьми.

ПЕТРУНИН. Не слушай их, Сергевна, не слушай. Ты меня слушай. Спокойно, спокойно! (Хлопушину и Авдееву) Чтоб звука от вас не было!!!

Полежи, полежи, не дергайся. Тебе в себя придти надо. Чтоб душа в тело возвратилась, не промазала. Ты меня слушай, я знаю. Я сам такой. Я тоже по молодости -- эх! -- экзальтированный был, аж шипел!.. (Укачивает Хлопушину. Хлопушина тихо всхлипывает)

Один раз, помню, в деревне на Святки в карты играли с мужиками всю ночь. Проигрался! Уж под утро вышел во двор. Гляжу: за плетнем тени какие-то. Вроде овцы. Вот, думаю, бардак. Овчарню забыли закрыть. И рванул туда. А это волки!!! Целая стая!!! Матушка, серпом по пианино!..