Виктор Ляпин - Чужие смешные печали

Тут же Петрунин с гармонью и Хлопушин.

ПЕТРУНИН. (С чувством растягивает гармонь) И-э-э-х! Полным-полна моя коробушка!.. И-э-э-х! Как ни биться, а к вечеру напиться. (Поет)

Ой, маманя, куда денусь: у меня миленок мент.

Каждый раз, когда разденусь, проверяет документ!

АНТОНИНА. (Подхватывает)

На дворе стоит туман. Сушится пеленка.

Вся любовь твоя обман. Окромя ребенка.

Меня мама родила, родила да плюнула.

Посмотрела, повертела -- и обратно сунула.

ПЕТРУНИН. (Поет)

Вы разрежьте мою грудь, выньте все печеночки.

Истомился я по вас, молоденьки девчоночки!

ПЕТРУНИНА. (Поет)

Две старухи на печи ждут омоложения.

Одной восемьдесят лет. Другая без движения.

ПЕТРУНИН. (Поет)

Супостаточка моя, на тебе селедки!

Ты с подружкой рядом ляг, а я посередке.

Гуляй, душа кабацкая! Гуляй до первой смерти, до последнего рубля!

ХЛОПУШИНА. (Петруниной) Простите меня, Валентина. Я уже на старости просто выживаю из ума.

ПЕТРУНИНА. Да чего уж там! Не со зла же я. Устала, господи. (Гладит себе живот) Все мысли только о нем. Я прям тоже как рехнулась, честное слово. А вы все смеетесь. У меня же никого никогда не было.

Я на курсы -- эти, ну, для рожениц -- пришла, а девчонки молодые гогочут: -- Бабушка, Пенсионный фонд в соседнем здании!.. (Ревет) А я не знаю, как на родильный стол залазить!

АНТОНИНА. Кулема! Затащат! Не боись! Это ж надо такой дурой всю жизнь прожить?!

ПЕТРУНИНА. Ты, Тонька, тоже хороша. Понимать же должна. Насмехаешься, насмехаешься.

АНТОНИНА. Смеемся -- значит, живем весело, от души.

Слышь, Петрунин! Ты если еще раз Валентину пальцем тронешь -- я тебе твою гармонику на голову натяну и два раза прокручу, понял?! Она ж твое дитя носит, алкоголик.

ПЕТРУНИН. Это не мое.

АНТОНИНА. Заткнись. идиот. Да кто на нее сейчас позарится? Ты погляди на свою кралю-то -- тут чужого мужика неделю поить надо!

ХЛОПУШИН. И кормить. Между прочим, граждане проголодались.

АНТОНИНА. А все, собственно, готово. (Снимает фартук)

Ну, как платьице? (Любовно оглаживает платье)

ПЕТРУНИН. В-во! Еще бы чуть получше -- и уже вообще никуда не годилось.

АНТОНИНА. (Мрачно) Идите за стол.

Тебе, Валька, шампанского, а то спьянишься -- не так рожать полезешь... Вам, Капитолина Сергеевна?..

ХЛОПУШИНА. Нет-нет, я только воды.

АНТОНИНА. Значит, тоже шампанского. Мой праздник никому портить не позволю. (Мужикам) Ну, вы сами, вы себя не обидите.

ПЕТРУНИН. Итак, Тоня, по какому случаю гуляем?

АНТОНИНА. ...Уезжаю от вас, Петрунин!!!.. Все!!!... Прощаюсь.

Вот халупу продала. Помогли добрые люди.

ПЕТРУНИНА. Батюшки, продала? Уезжаешь? Куда, Тоня? Туда? Батюшки! Да как же это?! Ой, сумасшедшая! И как продала -- с вещами? Вещи-то куда?

АНТОНИНА. Да какие вещи? Рухлядь!

ПЕТРУНИНА. А машинка стиральная? А шифоньерчик? Буфетик? Нам бы на кухню такой буфетик! Уж как я мечтала!

АНТОНИНА. Да бери, Валька, все бери! Не с собой же их везти! (Петрунина радостно порывается идти за вещами. Петрунин останавливает жену)

ПЕТРУНИН. Куда!

Вот Тонька! Вот дает! Знай наших! К Жаку своему? Танки идут на Париж? Одним махом, да? Рубанула -- и все?..

АНТОНИНА. Рубанула -- и все, Петрунин. И поминай, как звали. Последний шанс, Ваня. Такого больше -- ни-ни. А если это мой кусок пирога?! Если -вот он, долгожданный???!!!

ХЛОПУШИН. Но как же так? А родина? А мы?

АНТОНИНА. Одинокой бабе за сорок где тепло -- там и родина. Я ее с собой потащу что ли, родину-то?.. А вы в гости приезжать будете. Не говори ничего, Сергевна, не говори! Загуляла бабушка -- гори все синим пламенем! Где ты, моя юность, сладкие деньки?!

ПЕТРУНИН. Вся наша юность -- ревматизм да митинги. Сплошная комсомольская стройка, екарный бабай. А какой для души праздник был! Майские помнишь? А? Помнишь майские? Флаг на шею, до первого магазина -- и в лесок. А там девок по кустам нецелованных, как колорадских жуков!

ПЕТРУНИНА. (Мечтательно) На Первое Мая ты мне один раз "Красную Москву" подарил!..

ПЕТРУНИН. Рождаемся для радости и счастья ...а живем так, будто дерьма объелись.

Хочу обратно в коммунизм, терпежу нет!

ХЛОПУШИНА. (Опьянев) Господи! Как хорошо! Какое это все-таки счастье -жить!.. Дышать пьянящим ароматом весны, пусть не твоей, пусть чужой!..

Я вчера разговаривала с Сергеем Викторовичем. Он опять звал меня к себе. А потом вдруг спросил: -- Ну, как там у вас?.. Я говорю: -- Вишни, Сережа, зацвели. Как в нашей юности, как в первые дни наших встреч!..

...Он плачет, и я плачу. И ни о чем больше не можем говорить.