Иван Крылов - Том 3. Басни, стихотворения, письма

А всё чудён и мост, по коем мы пойдем,
  Что он Лжеца никак не подымает;
   И нынешней еще весной
С него обрушились (весь город это знает)
   Два журналиста, да портной.
Бесспорно, огурец и с дом величиной
  Диковинка, коль это справедливо».—
   «Ну, не такое еще диво;
   Ведь надо знать, как вещи есть:
Не думай, что везде по-нашему хоромы;
     Что там за домы:
   В один двоим за нужду влезть,
    И то ни стать, ни сесть!» —
   «Пусть так, но всё признаться должно,
  Что огурец не грех за диво счесть,
   В котором двум усесться можно.
   Однако ж, мост-ат наш каков,
Что Лгун не сделает на нем пяти шагов,
     Как тотчас в воду!
  Хоть римский твой и чуден огурец…» —
  «Послушай-ка», тут перервал мой Лжец:
«Чем на мост нам итти, поищем лучше броду».

Счастлив, кто на чреде трудится знаменитой:
  Ему и то уж силы придает,
Что подвигов его свидетель целый свет.
Но сколь и тот почтен, кто, в низости сокрытый,
За все труды, за весь потерянный покой,
  Ни славою, ни почестьми не льстится,
   И мыслью оживлен одной:
   Что к пользе общей он трудится.

Увидя, как Пчела хлопочет вкруг цветка,
Сказал Орел однажды ей с презреньем:
   «Как ты, бедняжка, мне жалка,
  Со всей твоей работой и с уменьем!
Вас в улье тысячи всё лето лепят сот:
   Да кто же после разберет
   И отличит твои работы?
   Я, право, не пойму охоты:
Трудиться целый век, и что ж иметь в виду?..
Безвестной умереть со всеми наряду!
   Какая разница меж нами!
Когда, расширяся шумящими крылами,
   Ношуся я под облаками,
   То всюду рассеваю страх:
Не смеют от земли пернатые подняться,
Не дремлют пастухи при тучных их стадах;
Ни лани быстрые не смеют на полях,
   Меня завидя, показаться».
Пчела ответствует: «Тебе хвала и честь!
Да продлит над тобой Зевес свои щедроты!
А я, родясь труды для общей пользы несть,
  Не отличать ищу свои работы,
Но утешаюсь тем, на наши смотря соты,
Что в них и моего хоть капля меду есть».

   Большой собравшися гурьбой,
   Медведя звери изловили;
   На чистом поле задавили —
    И делят меж собой,
    Кто что́ себе достанет.
А Заяц за ушко медвежье тут же тянет.
     «Ба, ты, косой»,
  Кричат ему: «пожаловал отколе?
  Тебя никто на ловле не видал».—
   «Вот, братцы!» Заяц отвечал:
«Да из лесу-то кто ж, — всё я его пугал
   И к вам поставил прямо в поле
    Сердечного дружка?»
Такое хвастовство хоть слишком было явно,
   Но показалось так забавно,
Что Зайцу дан клочок медвежьего ушка.

   Над хвастунами хоть смеются,
А часто в дележе им доли достаются.

Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
   А сапоги тачать пирожник,
   И дело не пойдет на лад.
   Да и примечено стократ,
Что кто за ремесло чужое браться любит,
Тот завсегда других упрямей и вздорней:
   Он лучше дело всё погубит,
     И рад скорей
    Посмешищем стать света,
  Чем у честных и знающих людей
Спросить иль выслушать разумного совета.

   Зубастой Щуке в мысль пришло
  За кошачье приняться ремесло.
Не знаю: завистью ль ее лукавый мучил,
  Иль, может быть, ей рыбный стол наскучил?
Но только вздумала Кота она просить,
  Чтоб взял ее с собой он на охоту,
   Мышей в анбаре половить.
«Да, полно, знаешь ли ты эту, свет, работу?»
   Стал Щуке Васька говорить:
  «Смотри, кума, чтобы не осрамиться:
    Не даром говорится,
   Что дело мастера боится».—
«И, полно, куманёк! Вот невидаль: мышей!
    Мы лавливали и ершей».—
  «Так в добрый час, пойдем!» Пошли, засели.
   Натешился, наелся Кот
  И кумушку проведать он идет;
А Щука, чуть жива, лежит, разинув рот,—
   И крысы хвост у ней отъели.
Тут видя, что куме совсем не в силу труд,
Кум замертво стащил ее обратно в пруд.
    И дельно! Это, Щука,
     Тебе наука:
    Вперед умнее быть
   И за мышами не ходить.

«Прощай, соседка!» Волк Кукушке говорил:
«Напрасно я себя покоем здесь манил!
  Всё те ж у вас и люди, и собаки:
Один другого злей; и хоть ты ангел будь,
   Так не минуешь с ними драки».—
   «А далеко ль соседу путь?
  И где такой народ благочестивой,
  С которым думаешь ты жить в ладу?» —
   «О, я прямехонько иду
   В леса Аркадии счастливой.
   Соседка, то́-то сторона!
  Там, говорят, не знают, что́ война;
   Как агнцы, кротки человеки,
   И молоком текут там реки;
Ну, словом, царствуют златые времена!
Как братья, все друг с другом поступают,
И даже, говорят, собаки там не лают,
    Не только не кусают.
   Скажи ж сама, голубка, мне,
   Не мило ль, даже и во сне,
  Себя в краю таком увидеть тихом?
   Прости! не поминай нас лихом!
   Уж то-то там мы заживем:
    В ладу, в довольстве, в неге!
  Не так, как здесь, ходи с оглядкой днем,
  И не засни спокойно на ночлеге».—
  «Счастливый путь, сосед мой дорогой!»
Кукушка говорит: «а свой ты нрав и зубы
   Здесь кинешь, иль возьмешь с собой?» —
    «Уж кинуть, вздор какой!» —
  «Так вспомни же меня, что быть тебе без шубы».