Сергей Лукницкий - Пари с начальником ОВИРа

- Я должен подумать. А ты что, писать об этом будешь?

- Обязательно. Буду вести двневник. Вернусь - опубликую, а не вернусь (не беспокойтесь, я не вернусь, только если умру с голоду), это будет лучшим пропагандистским материалом, живым свидетельством того, что нам там делать нечего, что там все плохо, и что даже мы не можем там выжить.

- С голоду мы тебе умереть не дадим, я созвонюсь с консульством и оформим как ознакомительную...

- Никогда, - запротестовал я. - Я сам, один в этом чуждом мире, без всякого консульства. Мог бы вам вообще всего этого не говорить, но мне нужен паспорт. Я заработаю на жизнь сам.

- Фотографии у тебя с собой?

- Да.

- Оставь и зайди через неделю, но имей в виду, я тебе ничего не обещаю и в твои игры играть не намерен.

Я пожал его вялую руку, а он недоверчиво поглядывал при этом в мои глаза, опасаясь, что напоследок я скажу ему об истинной причине своего визита. Но я уже все сказал.

13 июля

В этот день, судя по календарю, ничего не произошло, но сам день тринадцатое - вроде бы и не располагал к серьезному делу. Тем не менее я набрал номер его телефона. Он не отвечал. Может быть, случайность, но номер не ответил и через час, и через два, и через три. Перезвонил секретарше.

- Он в командировке, - был сухой ответ.

"Так я и знал, - подумал я, - прячется теперь".

- Скажите, а мне он ничего не просил передать?

- Как же, как же, просил, - заулыбалась в трубку секретарша, - очень просил. Снизу позвоните как придете, от милиционера.

- А можно завтра?

- Завтра суббота, давайте уж тогда в понедельник.

- В десять утра?

- В любое время.

16 июля

Сегодня семьдесят лет со дня создания Первой конной армии, а это знак свыше: "Вперед и пробьемся".

Не могу сказать, что мне в выходные совсем не хотелось узнать побыстрее, что он там такое просил передать, о чем нельзя по телефону: паспорт мог бы прислать и с курьером.

И вот я вхожу в главное здание.

- Где я вас видел? - спросил милиционер.

- Мы с вами вместе, по-моему, по двести шестой проходили в позапрошлом, - бросил я недавно сочиненную милицейскую остроту и выиграл. Ему понравилось.

- Вас просили снизу позвонить, но вы идите так.

Я поднялся. Прелюбезная секретарша вручила мне большой конверт, в котором в самом деле обнаружился заграничный паспорт на мое имя, записка и монета. Монета была не наша, не советская. Монета была круглая и восьмигранная одновременно. Белая, как наши алюминиевые кастрюли, только стоила она в отличие от кастрюли два франка.

- Только вот здесь распишитесь, - сказала мне секретарша.

Я безропотно выполнил приказание.

- Да вы присаживайтесь (в подобных учреждениях никогда не говорят "садитесь" - считается некрасивой ассоциацией), он просил, чтобы вы обязательно ознакомились с запиской.

- Спасибо, но спешу - занял очередь в молочном, тут у вас, на Цветном. Уж не взыщите.

И попрощался.

17 июля

Стоял в очереди во французское консульство. Милиционеры пропускали по три человека каждые десять минут, я был, наверное, шестидесятым. Милиционеры озабоченно по очереди посматривали на часы.

Когда я уже готов был пройти внутрь, время выдачи виз кончилось.

- Приходите завтра, - сказали мне.

Пришлось подчиниться западной демократии.

18 июля

Четыре дня и двести один год назад французский народ захватил крепость Бастилию. Хорошая информация, в консульстве обязательно поздравлю работников с национальным праздником. Но потом подумал, что может и не стоит: представил себе, как я в очереди за картошкой поздравил бы продавщицу с Днем Конституции.

Снова отстоял очередь, попал, потому что приехал за час до открытия. Получил какой-то кусочек картона с номером. Через стеклянную перегородку не стал поздравлять очаровательную француженку с прошедшим праздником. Просто поболтал с ней.

На прощанье она мне любезно улыбнулась и сказала, чтобы я пришел через три недели за визой.

Ничего себе! Может, французы тоже заразились любовью к очередям? Зачем же тогда Бастилию брали?

Вышел на улицу. Жарко! Очень жарко. Так жарко, что не сразу завелась машина.

Пока она отдыхала от пересосанного бензина, я решил чем-нибудь заняться. Вынул из кармана записку начальника ОВИРа и перечитал ее.

Там было написано: "Уважаемый" и на "Вы", видимо, начальник в письменной форме представлял меня во множественном числе, а может быть, вдруг преисполнился уважения к моему предприятию.

Очень мне показались трогательными советы, которые он не преминул дать мне, отправляя в путешествие. Такие советы, судя по фильму "Подвиг разведчика", давались людям, получившим особое задание.