Олег Малахов - Liberty

Альваро Альто не хотел думать о смерти, но ничего ему не оставалось, как спешить домой после увлекательного рабочего дня с желанием не находить мертвых соседей на тихой улице, где он хотел бы однажды проститься с этим светом, но соседи умирали нехотя в борьбе со смертью, а Альваро не мог им помочь. Рядом с ним еще жили тетушка Элиза и конькобежец Курт, остальные, может быть, еще жили где-то, но Альваро не видел их, а когда он интересовался у Элизы, куда все исчезли, она с грустью выговаривала: "умерли, Альто, их нет".

Идут годы. Спешит разбудить Карла его походный будильник с семичасовым опозданием. Карл не был пунктуален. Подушечками указательных пальцев тер виски себе Карл, височная боль его была высокой, и говорила с ним его словами, а Карл умолкал.

Буду твоим....

Почему, не знаю, но случаи для того, чтобы иметь то, что возможность позволяет иметь, не предоставляют мне реального шанса сделать девочку своей возлюбленной........................

О них.

Все растерялись, растеряли свои чести и невинности, всем стало весело от этого, почувствовали друг друга Ромео и Джульеттами, или просто-напросто превратились в причину их смерти.

Однако...

Детали ее тела крошились в его сознании, фактически крайне сложным заданием явилась попытка определить, почему ЕГО сознание реагировало таким образом на ее выражение лица в тот момент, который произошел у них в пятый день после проигранной им партии в шахматы. Тогда ему казалось, что он недооценил соперника, потом он предположил, что он совершенно необдуманно отнесся к нему, как к сопернику, а не как к партнеру. Однако далеко не обязательными были его опасения после того, как он проиграл партию, так как он бесспорно ощущал то, что произойдет нечто безобразное, разоблачающее его внутренности, и он попытался подготовиться к факту крушения любой идеи, и вдруг не только ее тело, но непосредственно его детали превратились в неопознаваемую массу веществ, как будто на улице идет бесконечная реконструкция, причем песок смешивается с железобетоном, лишенным натрия. Он отказался от желания анализировать все произошедшее, столкнувшись с подсчетом процентов в своих размышлениях. Он их не понимал. Поздно вечером люди специально надевали сексуальную одежду.

***

В снах Карла не было Анастасии. Его руки клеили ее одежду на другие тела, и улыбки ее шестнадцатилетнего лица умирали на губах его недавних любовниц. Он их любил, как будто играл в удачную пару уже не молодого мужчины и симпатичной свежей девушки, соединяющихся неожиданно и стремящихся утонуть в романтике беспечного движения без трасс и маршрутов, в свет неразрешенных конфликтов человечества. А Анастасия не спала два дня, ей было не с кем...

Студийные материалы.

За операционным столом невозможно было разместить всех друзей Робина, он водрузил блюдо со своим новым кушаньем, рецепт которого был придуман его древним предком, графом Карапетяном; Робин отрыл рецепт на даче своей прабабки по отцовской линии в комнате, которую не открывали после ее смерти, Кройер рисовал ее в той комнате, и краски там источали запах, определяя лейтмотив любой смерти натурщиц Кройера. Блюдо простояло на столе, вечер превратился в вечеринку, к блюду подходили с бокалами и вилками, ковырялись в еде, запивали, кто чем, и проникали в Кройера. Робину не удавалось. Мы все делаем ошибки, а ему не удавалось; но мы всегда можем сказать: "начни сначала", и снова проиграть, но ему не удавалось; а мы всегда можем возродиться из пепла и лететь далеко в мечту, которой не дождаться нас, но у нас получается. И мы не говорим "прощай" на перекрестках катаклизмов, а проходим под аркой свободы и мира, а ему пришлось снимать безликое кино на студии своего отца, барона Томилина, и ничего-то ему не удавалось. Анжела случайно резала вены на ногах. А ноги у нее были красивыми. Их заметил Карл, когда гулял по пляжу Сан-Диего, залив глубокой воды Тихого океана успокаивал Карла, грусть его рук была известна лишь ей (догадайтесь). Курт исчез.

Анастасия, милочка. Продайте мне часть самого важного процесса в вашей жизни. Я изменю ваши жизненно важные органы, я - ведьма, я уже частичка заката, а вам нужна фея, и я стану флиртом вашего сна, но не отказывайте мне, у меня серьезные намерения. Спойте свою историю до того, как ветер не забрал ваше сердце, ведь оно уже неисчислимое количество лет застывает в стонущих столичных небесах, и ветер уже давно стремится унести его в непостижимость Атлантид. Хотя, наверное, вы были там, когда ваш самый долгожданный отпуск закончился неожиданно и заставил вас спеть свою историю первому встречному. Встреча была недолгой, но вы не узнали имени, или его забывали все, кто его слышал, а потом пытались найти его в книгах с желтыми страницами.